— Оставь баронессу в покое! — Взорвался он. — Что за чушь ты несёшь! Баронесса — чистейший и благороднейший человек, до которого тебе, как до Луны. Она тут совершенно не при чём! Хочешь убить меня — давай, только нечего болтать и впутывать людей, которые к этому всему не имеют ни малейшего отношения.
— Ну вот видите, — Я самодовольно улыбнулся, и стал прохаживаться около него. — Уже кое-что начинает проясняться. Представляете, если мы устроим Вам очную ставку с баронессой?
— Слушай ты, — Он вскочил и встал у меня на пути, сжав кулаки. — Делай своё чёрное дело, но не втягивай в эту историю невинных людей!
— Или ты меня поколотишь? — Я усмехнулся. — Сядь.
Когда он сел, я опёрся руками на спинку его стула и нарочито громко, с расчетом на подслушивающую аппаратуру, сказал:
— Итак, Матиуш Гэйл, Вы обвиняетесь в попытке совершения террористического акта и организации преступного сообщества с целью вовлечения других добропорядочных граждан в свою террористическую деятельность. Данной мне властью я объявляю Вас арестованным и требую немедленного препровождения вас в следственные органы по месту вашего жительства, дабы должным образом расследовать вашу деятельность, направленную на подрыв основ государственной власти. Стража!
В кабинет ввалились два солдата.
— Позовите сюда старшого. Немедленно.
Спустя пару минут старшой уже тяжело дышал на пороге.
— Звать изволили, ваше блаародие? — Спросил он, пыхтя.
— Да, — Я уже вернулся к столу и деловито перебирал страницы бухгалтерской книги. — Вынужден Вас огорчить. Я не смогу закончить аудиторскую проверку вашей документации. Мне необходимо срочно вернуться на станцию и доставить туда же пленника. Он обвиняется в важном государственном преступлении.
— Так точно, — Старшой так обрадовался, что не сумел скрыть довольной улыбки: он одновременно избавлялся от двух проблем разом.
— Подыщите ему какую-нибудь одежду и оформите бумаги, — Я посмотрел на часы. — Нам нужно успеть на челнок, он отбывает через полтора часа. Поэтому велите оседлать лошадей, на тот случай, если мы не будем успевать.
— Как прикажете, ваше блаародие! — Старшой вытянулся и щёлкнул каблуками, затем выбежал из кабинета.
Я выглянул в окно: вереница экскурсантов потянулась из внутреннего двора к каретам. Какой-то солдат, высунувшись из окна, орал что-то нечленораздельное по-русски.
От возникшего напряжения я начал мерить кабинет шагами, поглядывая на часы. Старшой всё не появлялся. Пленник нервно сжал руки в замок. На всякий случай я достал из-за спины револьвер и держал его наготове. Вдруг в коридоре послышался топот множества ног, и в кабинет ворвались человек пять солдат во главе с азиатом невысокого роста, одетым в чёрный костюм-двойку. Поверх белой рубашки без галстука проглядывала неприметная серая жилетка, как-то странно отблёскивавшая на свету.
