Конан вытер запачканный кровью меч, улыбнулся с неподдельным удовлетворением, по-кошачьи потянулся — как вдруг внезапно застыл, и выражение довольства на его лице сменилось настороженным удивлением. Он замер, подобно статуе, не вложив даже меч в ножны.
Когда он оторвал взор от созерцания поверженного врага, то случайно взглянул на холм, видневшийся позади деревьев. И там он узрел нечто совершенно поразительное и необъяснимое. На зеленом плече холма появилась обнаженная черная фигура, волочившая на плече обнаженное белое тело. Через несколько шагов видение исчезло так же внезапно, как и появилось, так что случайному наблюдателю оставалось лишь покачать головой в недоумении.
Пират огляделся по сторонам, неуверенно покосился назад, туда, откуда он пришел, и выругался. Он не был испуган — лишь слегка озадачен, ибо на свете было мало такого, что могло бы всерьез выбить невозмутимого варвара из колеи. Во вполне обычном, пусть и непривычном окружении ему явилось видение, достойное ночного кошмара — пусть так. Но Конан не ставил под сомнение ни остроту своего зрения, ни здравость рассудка. Он видел нечто странное и чуждое, это он знал наверняка, однако не испытывал и тени страха. Загадочным было уже само по себе появление этих двух фигур, черной и белой, похитителя и пленника. Но более того, черная фигура была неестественно высокого роста, а это уже было действительно необъяснимо.
О сомнением покачав головой, Конан двинулся в том направлении, где видел странные фигуры. Он не задумывался над тем, насколько разумен подобный шаг, любопытство оказалось сильнее голоса рассудка.
Холм сменялся холмом, и у каждого была на вершине ровная площадка, окруженная высокими деревьями. Несмотря на то, что подъемы раз за разом сменялись спусками, местность все же постепенно повышалась. Бесконечная череда округлых холмов и неглубоких ложбин, тянувшихся, насколько хватало глаз, казалась совершенно невероятной и поразительной. Но вот наконец Конан взобрался на вершину, которая, как ему показалось, была самой высокой на острове, и замер в изумлении при виде сияющих зеленых стен и башен. До тех пор, пока он не подошел ближе, они полностью сливались с изумрудной зеленью холмов, так что даже столь острый взор, как у варвара, бессилен был различить их. Но теперь удивительное зрелище открылось ему во всей своей чарующей красе.
Несколько мгновений киммериец колебался, не спуская руки с меча, но наконец любопытство подтолкнуло его вперед. Он не увидел ни души, пока шел к высокому арочному проему в закругляющейся стене; дверей там не было. Настороженно заглянув внутрь, он заметил просторный круглый двор, поросший густой, как ковер, травой, кольцом окруженный стеной из полупрозрачного зеленоватого материала. В стене этой также было несколько арок-проходов. Ступая на цыпочках, сжимая рукоять меча, варвар наугад прошел в одну из арок и оказался во дворе, точь-в-точь напоминавшем первый. Поверх внутренней стены виднелись вершины странных башнеподобных строений. Одна из этих башен выходила в тот двор, где стоял сейчас Конан, и широкая лестница вела вдоль стены к ее подножию. Он двинулся вверх по ступенях, не в силах поверить в реальность происходящего, ибо то, что видел варвар вокруг, напоминало скорее грезы, вызываемые черным лотосом.
