- Почему не могло? Могло, Яков Филиппович. Случайно зашел. Вижу, толпа... Что такое, думаю. И зашел.
- Опять с ружьем? Что-то подозрительно.
Терентьев снова искоса взглянул на Лукерью. "Эх, продаст, холера-баба!" - думалось ему, и в голову не приходило ничего такого, что помогло бы выпутаться из трудного положения.
Отведав пива, командир дивизии разговорился с трактористами, рассказал им о недавних боях, сообщил, между прочим, что Бровкин с Козыревым взяли двоих пленных, воевали умело и храбро и за это представлены к наградам.
Ни Бровкин, ни Козырев никогда и словом не обмолвились в колхозе о своих подвигах - все больше укоряли друг друга за какие-то старые и новые грехи. Если же и пускались в воспоминания, то о жизни довоенной, о работе на заводе. А Бровкин еще и о первой мировой войне не прочь был порассказывать. Теперь, оказывается, они - герои. Ребятишки с восхищением и завистью глядели на них, точно в первый раз видели.
Долинин тем временем, взяв под руку Терентьева, отвел его в сторону, к поросшему ракитовыми кустами овражку.
- Ну, какое ты там вранье заготовил, выкладывай, - сказал он оторопевшему начмилу, когда убедился, что их разговора никто не слышит. Будто бы я не знаю, что ты опять охотился. Что у тебя в сумке?
- Яков Филиппович, прости еще разок! Не удержался. - Терентьев начал скрести затылок. - Больше...
- Ты уже давал слово. Довольно! Мы с тобой товарищи, но, как еще до нас сказано: дружба дружбой, а служба службой. Своим поведением ты и работников отделения развращаешь и вообще всем окружающим подаешь самый дурной пример. Я буду вынужден требовать от твоего начальства, чтобы тебя отправили куда-нибудь в тыл: в Устюжну или в Пестово. Вот там и ходи на охоту и лови рыбку. Видно, ты уже староват для настоящей работы.
- Яков Филиппович! - Терентьев схватил Долинина за руку. - Что угодно, только не тыл! Яков Филиппович, не клади позору на меня. Яков Филиппович... А что до дурного примера - не берут же его с меня. Вот сейчас Лукерья отчитывала за это же самое, за что и ты. Ей-богу, крепко отчитала, Яков Филиппович. Сделай еще опыт, а? Дело-то у меня не завалено. А охоту брошу!
- Ты болтун, верно Наум Солдатов о тебе говорит, - уже менее решительно сказал Долинин. - Посоветуюсь с Пресняковым, там видно будет. Но только запомни: это последний с тобой разговор. Самый последний. Человек, не умеющий держать слово, уже не человек, а полчеловека. Посмотри на Маргариту Николаевну, на ребят-трактористов, на Цымбала, на ту же Лукерью, на всех погляди - как работают! Не хуже, чем на фронте: ни сна, ни отдыха. А ты!..
