- Старая история! - ворчал Долинин на Ползункова. - Как только надо поскорее, так у тебя непременно неурядицы.
- Снег же, Яков Филиппович! Достаньте вездеход с передачей на обе оси, тогда и говорите, - обижался тот. - И опять же - ни черта не видно. Могу, конечно, поставить на третью, если хотите, но уже ответа не спрашивайте, когда в канаве окажемся.
Машина с трудом переваливала через снеговые наметы, свет из узких щелок фар скупо освещал дорогу: едва на три шага впереди, а дальше лежала непроницаемая мгла. Глухо молчал и фронт: ни пушечного удара, ни бормотания пулеметов. Единственными звуками на мертвой равнине были урчание буксующей "эмки" да заунывный вьющийся свист поземки.
На спуске к узкому мостику через ручей пришлось остановиться и, чтобы не врезаться в столбики придорожного ограждения, осмотреть путь. Ползунков открыл дверцу, шагнул вперед, и его сразу же не стало видно. Долинин, поеживаясь, слушал, как стучит ветер в тент машины. "Меня, наверно, давно ждут, - думал он. - Неточный руководитель - что может быть хуже?"
Ползунков ходил долго. И когда наконец невдалеке замаячила темная, как бы в нерешительности остановившаяся фигура, Долинин тоже приоткрыл нетерпеливо дверцу. В кузов ворвался поток ветра с мелкой снежной пылью. Завихряясь, снег проникал за воротник, в рукава; стало мокро от него и холодно. Долинин обозлился.
- Что же ты канителишься? - крикнул он с досадой. - Поедем!
- Поедем! - ответил кто-то, но не Ползунков, хотя голос был знакомый: вологодский окающий тенорок.
Долинин выскочил прямо в сугроб. Протягивая навстречу руки, в запорошенном черном полушубке, стоял перед ним Щукин.
- Иван Яковлевич! Вот так встреча!
Позабыв и о пурге, и о снежной пыли, забившейся за ворот, и о пропавшем Ползункове, Долинин готов был тут же, на дороге, начать расспросы. Щукин остановил его:
- Это еще не всё. Посмотри на орла!..
Долинин заметил второго путника, стоявшего за спиной Щукина. Тот тоже был в полушубке, но не в черном, "тыловом", а в белом, фронтовом, опоясанном ремнями. Он шагнул к Долинину, сказал:
- Вижу, начисто выбросил ты меня из памяти, Яков Филиппович.
- Антропов?
- Он самый.
- Ах ты, дьявол! Да зачем же ты усы отрастил? - Долинин горячо обнимал бывшего директора совхоза.
- Мода такая, гвардейская.
- Полезем в машину, Филиппович, а то совсем окоченеем. - Щукин передернул плечами. - Мы уж тут больше часу в открытом поле путаемся.
- Есть дорога, все нормально, - сказал Ползунков, появляясь из метели. Но, увидев новых пассажиров, запротестовал: - Я извиняюсь, Яков Филиппович, так нам и километра не проехать - столько народу. Рессоры не выдержат.
