На глазах его выступили слезы: он заметил, что и на ее глазах тоже, и положил ладонь ей на руку.
— Я так и знала, — сказала она, — я знала, но расскажите мне.
— Это снова случилось дважды, дважды, и каждый раз я оказывался всё дальше. Тот же сон о полете вокруг звезды, тот же страшный холод и беспомощность. Та же пугающая свистящая кривая…
Его передернуло.
— А когда вы проснулись, — спросила она спокойно, — где очутились вы, когда проснулись? Не бойтесь сказать мне.
— В первый раз я очутился в дальнем конце обеденного салона. Я держал руку на двери, ведущей в буфет.
— Да, а в следующий раз?
Аркуларис пытался в ужасе закрыть глаза: он чувствовал, что вот–вот сойдет с ума. Его губы шевельнулись раньше, чем он начал говорить, и когда он наконец заговорил, то очень тихо, почти шепотом:
— Я был внизу трапа, ведущего из буфета в трюм мимо холодильной установки. Было темно, и я полз на руках и коленях… полз на руках и коленях…
— Боже! — сказала она, и опять, — Боже!
Его жутко затрясло, он почувствовал, что и руки тоже дрожат от плеч до пальцев. И тогда он безошибочно уловил выражение ужаса, нараставшее в глазах
Клариссы, и выражение понимания, как если бы она увидела… Она сжала его руку еще крепче.
— Вы думаете… — шепнула она.
Они пристально смотрели друг на друга.
— Я знаю, — сказал он, — и вы знаете… Еще два раза, еще три раза, и я увижу перед собой пустую…
Тогда они впервые обнялись — у границы бесконечности, на последней заставе конечного. Они прижались отчаянно, безнадежно, и, рыдая, целовали друг друга, пристально глядя какой‑то миг и снова закрывая глаза. Она целовала и целовала его со страстью, будто на самом деле пыталась передать ему свое тепло, свою жизнь.
— Какая нелепость! — воскликнула она, откинувшись назад и не отнимая ладоней с его лица, ладоней, влажных от слез. — Какая нелепость! Этого быть не может!
— Это есть, — медленно сказал Аркуларис.
— Но откуда вам знать?.. Откуда вам знать, где…
Впервые Аркуларис усмехнулся:
— Не бойтесь, милая, вы хотели спросить, где гроб?
— Откуда вам знать, где он?
— Мне и не надо знать, — сказал Аркуларис. — Я в нем уже почти весь.
Перед тем, как расстаться тем вечером, они заказали несколько коктейлей с виски.
— Устроим веселье! — сказал Аркуларис. — Самое главное, чтобы мы были веселы. Может, и сейчас окажется, что всё вздор, ночной кошмар, и мы оба проснемся! Даже и сейчас, учитывая скорость моих путешествий, у меня еще две ночи! Пока еще так далеко до этой звездочки.
