Поступай, как велит тебе сердце | страница 48



Мне нужна была дружба-любовь, и в этом, наверное, я была похожа на мужчин. Думаю, именно равноправие в отношениях внушало ужас моим ухажерам. И потому постепенно мне достался удел, который обычно выпадает дурнушкам. Среди мужчин у меня было много друзей, но они обращались ко мне лишь для того, чтобы поведать о своих сердечных волнениях. Одна за другой мои подруги выходили замуж. В ту пору мне казалось, я только и делаю, что хожу на свадьбы. Вскоре у моих сверстниц стали появляться дети, а я была все одна. Я жила с родителями и смирилась с мыслью, что останусь старой девой. «О чем ты только думаешь? – говорила мать. – Неужели тебе не нравится вообще никто?» По мнению родителей, отношения с противоположным полом у меня не складывались из-за моего характера. Меня это печалило? Не знаю.

Сказать по правде, я не чувствовала в глубине души страстного желания завести семью. К возможному появлению на свет ребенка я относилась с опаской. В детстве мне было очень плохо, и я боялась причинить подобные страдания невинному существу. Кроме того, даже живя в родительском доме, я была совершенно независимой, могла распоряжаться каждой минутой по своему усмотрению. Чтобы подзаработать, я давала уроки латыни и греческого – моих любимых предметов. Кроме этих занятий, у меня не было других дел, я могла часами сидеть в городской библиотеке, не отчитываясь ни перед кем; я могла уйти гулять в горы, когда мне вздумается.

В общем, моя жизнь, по сравнению с жизнью других женщин, была очень вольной, и я очень боялась утратить эту свободу. И все-таки, со временем я стала ощущать, что эта свобода, это кажущееся счастье по сути деланное, ненастоящее. Одиночество, которое по началу казалось благом, становилось мне в тягость. Мои родители старели, отец перенес инсульт и передвигался теперь с трудом. Каждый день, взяв его под руку, я прогуливалась с ним до газетного ларька; мне было лет двадцать семь – двадцать восемь. Однажды, увидев наши отражения в витринах, я вдруг ощутила себя старухой, я поняла, в какое русло вошла моя жизнь: немного погодя отец уйдет в мир иной, потом вслед за ним и мать, а я останусь одна в набитом книгами доме; чтобы занять себя чем-то, наверное, примусь за вышивание или начну писать акварели, и годы промелькнут один за другим. А как-то утром один из соседей, не видя меня несколько дней, позвонит пожарникам, они приедут, выбьют дверь и обнаружат на полу мой труп. Но и без того я была почти мертва, я еще двигалась и дышала, но на самом деле почти превратилась в холодное тело, которое потом предадут земле.