Послышался тихий рокот - Железная Женщина засмеялась. Потом снова - чуть громче. И опять – еще громче. И вдруг она обернулась и взглянула на город, лежавший в низине за лесом. Люси поняла: она что-то задумала.
- Что теперь будет? – прокричала она. Люси вдруг испугалась – что Железная Женщина сделает с ее отцом, и с его товарищами?
Железная Женщина посмотрела на нее. Зрачки ее глаз уже не были черными и больше не светились красным – теперь в них мерцал темно-синий огонь. И все ее тело, казалось, потемнело и стало почти иссиня-черным. Но Железная Женщина только сказала:
- Скоро полдень. Иди, у тебя интервью. Репортеры – они ждут. У фабричных ворот.
И снова раздался рокочущий, странный смех, который, казалось, уходил куда-то под землю.
Люси и Хогарт поспешили вниз по склону.
Несколько минут спустя они увидели скопление машин и телекамер и группу журналистов, которые поджидали их у ворот Фабрики. Друзья приуныли - да, будет непросто.
- Если что – хватаем за руки, - сказала Люси.
Интервью у потерпевших брала юная, блестящая, знаменитая Примула. Ее длинные волосы, светлые и густые, рассыпались по плечам; лицо от макияжа блестело, как чешуя тропических рыб. Всем было известно, что для нее нет запретных тем. Политики и знаменитости боялись ее вопросов. Толпа таращилась на Примулу, увидев ее живьем так близко. Народу с каждой секундой собиралось все больше.
Три работника Фабрики рассказали ей о том, что произошло. Управляющий, мистер Уэллс, также обещал с ней побеседовать. Дело принимало все более увлекательный оборот, но при этом ей становилось все больше не по себе. Что это за вопль, ужасный вопль, о котором все говорят? До сих пор ей удавалось не касаться тех, кто мог ее заразить. Но чем больше этом узнавала, тем меньше ей это нравилось.
- Вот они, идут! - воскликнул бухгалтер, который только что рассказал, как накануне вечером вернулся домой, а жена поцеловала его и упала в обморок. И сын его, двухлетний малыш, схватил его за ноги и с воплем упал на пол, и ревел, не переставая, потому что всякий раз, как отец пытался обнять его и утешить, ребенка оглушал ураган воплей и стонов. А когда в сознание пришла жена, стало еще хуже: первым делом она захотела успокоить плачущего ребенка и взять на руки, и тут, разумеется, досталось им обоим - ему от нее, и ей от него. Они все теперь - аккумуляторы крика. Совершеннейший ужас. И у других – то же самое.
Что-то со всем этим надо делать.
