— Господи, который час?
— Без четверти девять. Через пятнадцать минут занятие. Я вот подумал, ты, может, хотел бы придти.
— Спасибо, старик.
Я выбрался из спальника, напялил одежду, побрызгал на лицо холодной водой и спустился вниз — как раз успел до начала занятий перехватить тарелку кукурузных хлопьев и чашку чая. Все уже были в большой комнате: кто сидел на стульях, расставленных полукругом, кто на полу, скрестив ноги. Напротив нас в позе лотоса сидел Вишана. За спиной у него стояла большая ваза с лилиями.
Я схватил подстилку и уселся позади всех. Изо рта несло, как из птичьей клетки: не то чтобы вчера я хлебнул лишку, просто мне утром, чтобы очухаться, нужно выпить чашки три чая, а я тут я выпил только одну. И зубы не успел почистить, а в них застряли кусочки хлопьев - я все пытался вытолкнуть их языком. Задница совсем затекла, и я почти полностью отключился и стал глядеть в окно – а там деревья качались на ветру. Деревья - они просто чудесные, и листья — золотые, желтые, багряные. До чего люблю осень, люблю эти цвета. Я даже хотел выкрасить в эти тона одну из комнат в нашем доме — по-моему, в спальне было бы в самый раз. Но Лиз идея не понравилась. Вот такая она, судьба маляра: красишь стены в домах у разных людей, но никто не позволяет тебе выбрать цвета. Да мне и начхать в общем-то - работа такая. И все равно это удовольствие - видеть, как грязная стена постепенно становится чистой и аккуратной. Просто следить за кистью, водить ею по стене, оставляя одну за другой полосы краски, — это уже радость. Я двадцать лет крашу стены, но по-прежнему считаю, что это здорово.
Вдруг понимаю, что в комнате тихо: Вишана молчит, и все смотрят на меня.
— Джимми?
— Простите, ринпоче, я задумался. Что вы сказали?
— Я спросил, как вы медитировали вчера и сегодня, как успехи?
— Говоря по правде, пока трудновато.
— Почему?
— Мысли так и скачут. Не могу сосредоточиться. А я уж было решил, что у меня стало получаться…
— Такое бывает. Просто нужно высидеть. Я заметил вчера, что вам было не совсем удобно. Садиться на пол вовсе не обязательно. Возьмите стул, может, будет легче.
— Я думал, так правильнее. В Центре нам велят сидеть на полу, чтобы мы не теряли связь с землей.
Вишана улыбнулся. Все равно, не нравился мне он чем-то. Может, английский этот его акцент, или что он разоделся, как тибетский, хотя сам не из Тибета, — не знаю, в чем тут дело, но только меня от него уже воротило.
— Верно, это идеальная поза. Но не забывайте: на востоке привыкают к ней с детства. Там в домах нет стульев.
