Конечно, я не купился на публичное заверение Барнума, что его реклама вышла из-под кисти флорентийского художника. Изображение индейского воина отнюдь не отличалось утонченностью. Тем не менее — я не мог этого не признать — несмотря на грубость, примитивность — возможно, именно по этой причине — оно обладало странной выразительностью, неоспоримой силой воздействия.
— А каковы реальные обстоятельства разрушения этого рекламного плаката?
— Обстоятельства? — Барнум выдул громадный клуб сизого дыма. — Нападение банды злобных и трусливых юнцов, вот каковы обстоятельства. Вчера появились возле музея ближе к вечеру. Видел бы ты их! Серое быдло… На их фоне австралийские бушмены-людоеды из моей Галереи этнографических чудес покажутся изысканными денди.
— Мне их довелось видеть. Вчера я проходил мимо и заметил группу из дюжины молодых людей праздного вида, весьма подозрительных по одежде и манерам.
— Вот-вот, по манерам. Отбросы из Бауэри. Цветочки с уличных перекрестков. Я к ним вышел. Попросил пройти своей дорогой. «Стоим, где хотим. Здесь свободная страна!» — огрызнулись они. Наглые щенки. Я не против свободы, По. Я такой же патриот, как и любой другой. Я патриот до мозга костей! Бог мой, да видел бы ты мой праздник в честь Четвертого июля. Грандиознейшее представление в истории зрелищного бизнеса! Больше сотни исполнителей в костюмах эпохи Американской революции, от Бостонского чаепития до битвы при Саратоге. Роскошные фейерверки! Столько шику! Не этой помойной шушере учить меня принципам демократии…
Барнум возбужденно взмахнул сигарой, с которой сорвался мини-фейерверк искр, посыпавшихся на стол.
— Значит, вам не удалось уговорить их разойтись.
— Ну не стоять же мне там вечно. Не у всех есть время подпирать углы да фонарные столбы днями напролет. К тому же я не знал, что они замышляют. Только я удалился, как они принялись собирать всякую дрянь: гниль да помои, мусор, даже дерьмо лошадиное, не поверишь! Дали залп — и смылись. Я вылетел с силачами да гигантами, с зулусами… Куда там! Их и след простыл.
Откинувшись на спинку кресла, король зрелищ присосался к сигаре.
— Я вот что скажу тебе, По, малыш мой, может, ты и удивишься. Я не слишком обижаюсь на эту мразь. Ведь не станешь же ты бранить свинью за привычку валяться в грязи. Или крысу за то, что она питается отбросами в канализации. Они действуют согласно дарованной им Господом природе. А вот мерзавец Беннет действительно заслуживает обвинения и осуждения. Вот кто настоящий зачинщик этого безобразия! Он разжигает страсти своей беспочвенной клеветой. И вполне способен довести дело до кровавого финала. Поверь мне, я такое видывал. Разозленная нечисть, вылезающая из трущоб, как крысы из подвалов… Это похоже на нашествие варваров на Рим. И больших усилий не требуется, особенно в такую адскую погоду, когда все взвинчены до точки кипения. Эта скотина Беннет с огнем играет.
