Рыбалка в Америке | страница 47

Весной звонил телефон. Каждый раз я удивлялся, услышав слабый старушечий голос — тому, что она до сих пор жива. Я скакал к ее дому, и все начиналось снова: я зарабатывал несколько баксов и гладил по шерсти разомлевшее на солнце чучело.

Однажды весной старуха велела мне залезть на чердак: разобрать там коробки с барахлом, другое барахло выкинуть, а третье разложить по якобы местам.

Я провел на чердаке три часа в полном одиночестве. Я попал туда в первый и, слава Богу, в последний раз. Чердак был набит барахлом по самые жабры и тоже напоминал чучело чердака.

Здесь было все, что стало слишком старым для этого мира. Большую часть проведенного там времени я просто вертел головой по сторонам.

На глаза мне попался старый дорожный сундук. Развязав кучу каких–то ремней и отщелкнув множество невероятных защелок, я с трудом открыл эту чертову штуку. Сундук был набит рыболовной снастью. Там лежали удочки, катушки, леска, башмаки, корзинки и железный ящик, полный поплавков, крючков и искусственных приманок.

На некоторых крючках болтались червяки. За прошедшие годы и десятилетия они превратились в камни. Червяки стали такой же принадлежностью крючков как металл.

Сундук был обит старым железом Рыбалки в Америке, и рядом с солнцезащитным рыболовным шлемом я нашел клеенчатую тетрадь. Я открыл ее и на первой странице прочел:

Кажется, так звали брата старой леди, умершего в юности от какой–то загадочной болезни — я знал о нем по нескольким ее обмолвкам и по фотографии, висевшей на видном месте в гостиной.

Я перевернул страницу дневника и прочел заголовок:

Я перевернул третью страницу, и там оказалось то же самое, только год значился 1892; Алонсо Хэйджен ходил на рыбалку 24 раза и упустил 317 форелей, 13.2 форели за одну рыбалку.