— Она считает себя ацтекской богиней, Анита. Боги не делятся.
— Она вампир, Эдуард. Хотя может быть, ее почитали ацтеки под этим именем.
— И это не меняет того, что она вампир, Анита.
— Что-то меня твой тон настораживает, Эдуард. Обещай мне: если когда-нибудь у тебя будет ордер на ликвидацию любого из ее вампиров, ты мне разрешишь тебе помочь.
— Ты чуть не улетела в Вегас без меня.
— Могло быть. Может быть, человеческая голова в коробке даже меня может вывести из равновесия. Может быть, я боюсь Витторио и не хочу бежать в западню, как кролик. Может быть, я просто не успела подумать, что тебе надо позвонить.
— Слишком много «может быть», Анита.
— Я спускаюсь под землю, Эдуард, там телефон может не брать. Но мне надо собрать вещи, так что…
— Мне в Вегас лететь ближе, так что там увидимся.
— Эдуард?
— Да?
— Ты правда думаешь, что Витторио хотел вытащить меня в Вегас до того, как проснется Жан-Клод и меня отговорит или заставит меня взять с собой охрану?
— Не знаю. Но если он это планировал, значит, твоей охраны опасается. Или тебя с Жан-Клодом. Но тебя самой по себе он не боится.
— Я не буду сама по себе, — возразила я.
— Не будешь, — согласился он.
— Я не про тебя, Эдуард. Витторио убил сотрудников полиции. Вряд ли он понимает, насколько это серьезно.
— Мы ему объясним, — сказал Эдуард без акцента, без интонации — совершенно пустым голосом. Такой голос у него бывал, когда он становился наиболее опасен.
— Объясним, — ответила я.
Он повесил трубку.
Я отключила телефон и вошла в дверь, ведущую в гостиную Жан-Клода.
Двое моих любовников лежали в нашей общей кровати — мертвые. Они потом оживут к вечеру, точнее, в начале ночи, но пока что Жан-Клод и Ашер мертвы, как бревна. Я достаточно ощупала на своем веку мертвых тел, чтобы знать: сон — не имитация смерти. Даже у больных в коме нет той расслабленности и пустоты.
Они валялись в путанице шелковых простыней. Жан-Клод в черных кудрях, лицо безупречной красоты: добавить или убавить одну черту — и слишком будет красивым, слишком женственным, но никто никогда, поглядев в его лицо, не подумает: девушка. Слишком он мужественный, каким бы ни выглядел красивым. Ну, и то, что он лежал голый поверх простыней, добавляло определенности. Очень, очень мужское тело.
Золотые волны волос Ашера упали на лицо, скрыв самый совершенный профиль в мире. У меня сохранились некоторые воспоминания от Белль Морт — вампирши, которая его создала. Белль Морт, Красивая Смерть. Она существует более двух тысяч лет, и она считает, что такого красивого профиля, как его левый, не видела ни у одного мужчины, ни до, ни после. Правый его профиль в ее глазах много потерял из-за кислотных шрамов на коже, оставленных святой водой, когда церковники пытались выжечь из него дьявола. Они не так уж много места заняли на его лице, шрамы, всего лишь от середины щеки до подбородка. Рот все равно звал к поцелуям, лицо поражало красотой, от которой сердце замирало, но для Белль шрамы все портили.
