Взвод пеших солдат под командованием английского сержанта занимает позицию недалеко от нас, и наши мужчины идут с ним поговорить. В толпе около сотни мужчин, женщин нет, несколько ребятишек вприпрыжку бегут рядом. Большинство мужчин одеты в джеллабу — просторную верхнюю рубаху с капюшоном, которая является здесь повседневной одеждой, если кому-то не приходится работать в воде или на пляже.
На мой взгляд, это не организованная демонстрация, а скорее толпа, спонтанно собравшаяся.
Египетские всадники с английскими офицерами — вероятно, те, кого мы видели ранее, — едут друг за другом по обеим сторонам движущейся толпы и больше напоминают ковбоев, перегоняющих скот.
Пора возвращаться на пароход, думаю я, однако, привыкшая не праздновать труса, держу эту мысль при себе, в то время как возвращаются наши мужчины с английским сержантом.
— Сержант О’Молли говорит, что мы будем в безопасности рядом с его солдатами, — сообщает нам лорд Уортон.
В знак приветствия сержант кончиками пальцев касается своего пробкового шлема.
— Не беспокойтесь, леди, мы не допустим, чтобы толпа вышла из подчинения.
— Что они кричат? — спрашиваю я.
— Отец ужаса, — отвечает фон Райх.
— Отец ужаса?
— Так точно, мадам, — подтверждает сержант. — Так они называют Сфинкса. Вроде бы как дерево сказало им, что Сфинкс собирается встать с того места, где он лежит в Гизе рядом с пирамидами, и изгнать нас, дьяволов-иностранцев, из Египта.
Мне вдруг пришло в голову, что велосипедист, которого я видела, мог быть английским шпионом, выслеживающим смутьянов.
Сержант О'Молли идет строить своих солдат, чтобы контролировать толпу, а наш кучер выводит экипаж на обочину дороги.
— Деревья говорят! — фыркает леди Уортон с некоторой обидой, словно они говорят за ее спиной. — Что еще придумают эти невежественные люди?
Она постоянно носит шляпу с вуалью и даже на пароходе не расстается с ней. Я подозреваю, у нее есть дефект на лице и она скрывает его или бережет кожу от попадания солнечных лучей.
Что-то в выражении моего лица заставляет леди Уортон направить свой гнев против меня.
— Я полагаю, девушка, вы верите в говорящие деревья.
Я мило улыбаюсь:
— Я слышала, что недалеко отсюда Бог говорил с Моисеем из горящего куста и повелел ему вывести народ из Египта.
Фон Райх не говорит ни слова, но по его стиснутым зубам можно было судить, что он едва сдерживает смех.
