Смуглое лицо, белая кожа на ногах, армейские ботинки. Не странно ли это?
Я хочу поделиться наблюдениями со своими спутниками, как вдруг откуда-то доносится неимоверный гвалт, словно церберы сорвались с цепи.
— Боже милостивый! — восклицает леди Уортон. — Что это?
— Будем надеяться, это не махдисты, — говорит фон Райх.
— Кто такие махдисты? — спрашиваю я.
— Фанатики, которые объявили джихад — священную войну против англичан и других европейцев. Они хотят изгнать их из Египта и перебить египтян, сотрудничающих с ними. Название происходит от имени Махди — мусульманского мессии, аналогичного Христу, который явится на землю и избавит мир от зла.
Я вспоминаю, что читала об этом движении.
— Вы говорите о тех самых фанатиках, которые разгромили английскую армию несколько лет назад?
— Точнее, превосходящие силы повстанцев разбили египетскую армию под командованием английского генерала. Во время восстания был обезглавлен генерал Чарлз Гордон, и его голову насадили на кол. Если бы самозваный Махди не умер от тифа, то двинулся бы вниз по Нилу и сбросил в море англичан и их прихвостней египтян.
— А туристам не грозит опасность?
— В отношении иностранцев совершались акты насилия, но мы будем в безопасности. — Он похлопывает себя по груди. — Лорд Уортон и я вооружены.
Чудесно! После стычки с пиратами в гребной лодке, которые грозились выбросить меня в море, я попадаю в осиное гнездо беспощадных террористов.
— Египетское правительство малоэффективно, не правда ли? — спрашиваю я. — Хотя и под английским контролем?
— Совершенно верно. Правительство обанкротилось и не смогло платить долги, но другие государства интересуются не самим Египтом, а Суэцким каналом. Страна, контролирующая Суэцкий канал, может накинуть экономическую петлю на другие страны.
— Британия правит морями, — поясняет лорд Уортон, — а эта канава, вырытая в песке, является стратегическим транспортным путем в Индию и на Дальний Восток.
Мимо нас скачет кавалерийская рота египетских войск под командованием английских офицеров. Они движутся туда, откуда доносится шум.
— Как вы думаете, что там происходит? — спрашиваю я фон Райха.
— Шум может означать празднества или волнения. Похоже, это волнения.
— Наши войска могут справиться с любой ситуацией, — говорит лорд Уортон.
Мне хочется заметить ему, что солдаты были египетские, только офицеры — английские, но я молчу.
Гомон становится громче, и наш кучер съезжает в сторону, когда огромная толпа появляется на улице, выкрикивая одну и ту же фразу. Арабские слова для меня абсолютно непонятны, но, глядя на этих неистовых людей, я вспоминаю другую толпу, шумно негодовавшую из-за того, что по милости штрейкбрехеров остались безработными члены профсоюза, и страх охватывает меня.
