— А я при чём?! При чём я? Где я денег возьму, а? Вы бы спросили у главного инженера: он на вас фонды прибавит мне? С потолка али с неба деньги валятся?
Федорыч выбегает из прорабской и сталкивается с мастером.
— Иди! — кричит он мастеру в лицо. — Это по твоей части. Инженеррры…
Картавин входит. Женщины очень молоденькие. Они стесняются, опускают глаза, — приём Федорыча смутил их.
Та, что постарше, говорит соседкам:
— Вы, девки, не бойсь: он, шальной, всегда так… Заорёт, закричит, а закон есть закон. Мы тут ни при чём.
Мастер переписывает их фамилии в журнал. Некоторое время соображает, куда бы их определить, и наконец говорит:
— Ну вот что, девушки… Идите в лес, наломайте веников и займитесь уборкой.
Женщины уходят.
Через полчаса Федорыч влетает в будку.
— Ну, ублаготворил?
— Нельзя так, Федорыч. Закон есть закон, напрасно людей теребишь.
Прораб тяжело опускается на лавку.
— Ну, Борис Дмитрич, я же не зверь лесной, — стонет он печально. — Да я им заплатил бы по сто рублей на день, но где взять?
— Ничего. Выкрутимся.
— Да… Ну ладно. Давай-ка прикинем, сколько выходит Савельеву и Куприянову…
Это самые большие бригады, и им закрывали наряды в первую очередь. Пока мастер роется в столе, выкладывает наряды и просматривает журнал работ, Федорыч рассуждает:
— У Васьки Пучина опять баба родила. Это у него уже пятый… Сам Андреев старуху мать привёз, да сестра к нему приехала из деревни. Покуда не работает… Эх, денежки-денежки-и-и!..
Случалось, не успевали подписать в срок наряды. Тут уж суббота подбежала, а в понедельник обязательно нужно отнести бумаги в контору.
— В воскресенье посидим немного, — окажет Федорыч мастеру, — часика за три и разделаемся.
Придут в воскресенье в прорабскую и считают да пишут. К середине дня окончат.
— Ну что, кажись, конец? — скажет Федорыч.
— Да, вроде разделались…
— Эх-хе-хе, денежки… Денежки, брат ты мой, всем нужны. Куда ни кинь, держат деньги человека…. Что ж, понятное дело — каждому охота поработать сколько нужно да и отправиться спокойненько домой, в магазин зайти, поглядеть, подумать, чего взять получше, нагрузился — и до свиданья.
Федорыч глядит в потолок, потом на Картавина. Помолчат. Мастер сложит бумаги, закурит.
— Слышь ты, читал я вчера в газете: машины такие будут — хошь по земле на ней езжай, хошь по воздуху. Дорог — так и не надо. Подъехал — дом стоит. Сейчас — раз и через него. Болото, скажем, — прыг и перелетел. А так поди сунься куда от Кедринска — мигом в болоте увязнешь…
