— Видно, пустая затея, — говорил председатель, — проболтались девчата, старухи их и пресекли.
Однажды в обеденный перерыв я сидел за столом. в избе председателя и просматривал табель в ожидании обеда. В сенях послышалась какая-то возня, и кто-то тихо постучал её дверь. Председательша вышла на стук.
— Начальник дома? — услышал я девичий голос.
— Дома, проходите.
Вошли шесть девушек и остановились у стенки, робко озираясь. Среди них я увидел Настю.
— Ну чего же вы там стоите, — сказал я, — ну-ка, Настя, веди сюда поближе свой отряд! А ну смелей!
— Мы на работу прибежали, — проговорила Настя, подойдя к столу.
— На работу так на работу, чего ж вы, как козы дикие, жмётесь к стенке?
— Девки, идите, — приказала Настя.
Все шесть девушек подошли к столу.
— Пишите заявления, — сказал я, — вот вам бумага и чернила. Садитесь и пишите.
Девушки зашептались.
— Пиши ты, Настька… За всех пиши….
Денег у меня с собой было маловато, я отозвал председательшу в другую комнату, попросил у неё денег взаймы. Затем составил для порядка ведомость, выдал девушкам аванс на первые дни, и они расписались.
— Ну что же? — спросил я, когда утрясли вопрос с жильём. — Почему вас мало?
— Да боялись разом. Может быть, и не приняли бы, — ответила Настя.
За правлением стояла пустая, заколоченная изба, хозяин которой уже давно перебрался в Кедринск. Мои плотники расколотили двери. К вечеру застеклили окна, и вся новая бригада поселилась в этой избе.
А рано утром следующего дня к избе председателя подошли пять человек новых — ребят и девушек.
— Доконали мы всё-таки семеркинцев, — весело говорил председатель, — а старики пусть теперь там сидят хоть до второго пришествия.
Дни стояли хорошие. Работа двигалась полным ходом. Однажды начальник сообщил мне по телефону, что я могу вернуться в Кедринск, что сюда вместо меня он посылает молодого и холостого. Выслушав начальника, я отправился в правление утрясти вопрос, как оплачивать сделанную работу. А когда я вышел из правления, меня догнала Настя и уцепилась за рукав.
— Что такое, Настя? — спросил я, глядя на побелевшее, испуганное лицо девушки.
— Мать пришла! — выдохнула она.
— Ну, иди в правление и сиди там, — сказал я и вместе с бухгалтером поспешил к стройке.
Не доходя метров двадцать до того места, где были вырыты ямки под столбы и плотники шкурили брёвна, я увидел семеркинскую строгую хозяйку. На ней была длинная, до самых пят, чёрная юбка. На голове и плечах чёрный большой платок. В руках она держала палку.
