Раздосадованный Фред Джонсон резко повернулся ко мне. Он напоминал загнанного зверька.
— Что вам надо? — хрипло спросил он.
— Картину, которую вы взяли из дома Бемейеров, только и всего, — спокойно ответил я.
— Какую картину?
— Отлично знаешь, какую! Картину Хантри.
— Я не брал ее…
— Может быть, и так. Но она все же попала в твои руки.
Фред Джонсон посмотрел поверх моих плеч в дальнюю часть коридора, ведущего к комнате Дорис.
— Значит, это Дорис вам сказала…
— Давай действовать по-мужски и не станем вмешивать девушку в это дело, — предложил я. — У нее и так хватает своих хлопот с родителями. Да и с самой собой тоже…
Он кивнул головой, одобрив мои слова, но его глаза говорили о другом, они свидетельствовали о том, что он лихорадочно ищет выход из того сложного положения, в которое попал.
Сейчас Фред показался мне одним из тех парней, которые, прожив затянувшуюся юность, становятся пожилыми людьми, не успев вкусить мужской зрелости.
— Кто вы такой, в конце концов?
— Я частный детектив, — с готовностью представился я, желая сразу же отрезвить парня, не дать ему времени на сопротивление или опрометчивые поступки. — Бемейеры наняли меня для того, чтобы я отыскал украденную картину из их дома, — подчеркнул я. — Так где же картина, Фред?
— Не знаю… — ответил он обреченным голосом и покачал печально головой. На его лбу выступили капельки пота. Он еще больше побледнел и весь поник.
— Что же случилось с картиной? — настаивая я.
— Признаюсь, я взял ее к себе домой… У меня не было намерения ее украсть. Я хотел только ее исследовать, внимательно оценить краски…
— Что же все-таки случилось с картиной?
— Я вчера отнес картину к себе. А где она сейчас действительно не знаю. Говорю вам правду: кто-то украл картину из моей комнаты…
— В доме на Олив-стрит? — уточнил я.
— Да, сэр. Кто-то, видимо, проник в дом ночью и украл картину, когда я спал. Она находилась там, когда я ложился спать, но, проснувшись, я уже не смог ее нигде найти…
— Ты, должно быть, большой соня, если абсолютно ничего не слышал!
— Наверное, так… — мрачно кивнул он.
— Или же большой ленивец.
Щуплая фигура Фреда затряслась в пароксизме стыда или гнева. Я подумал о том, что он попытается на меня напасть, чтобы удрать, и соответственно к этому приготовился. Но Фред стремительно кинулся по ступенькам лестницы вниз. Догнать его мне так и не удалось. В тот момент, когда я успел выскочить из подъезда на улицу, Фред уже быстро отъезжал от тротуара на своем голубом «форде». Впрочем, я и не слишком-то старался сейчас его задержать.
