— Вы не подскажете, где можно сейчас найти Фреда?
— Не имею понятия, — покачала она головой. — Может быть, в университете, а может, и в самом музее… или еще где-либо в городе. Он очень подвижен, постоянно куда-то мчится, спешит…
Будто в ответ на ее слова показался старый голубой «форд». Приблизившись к нам, он притормозил у бровки тротуара, чтобы припарковаться за моей машиной.
Сидевший за рулем «форда» молодой человек был рыжим, с длинными усами того же оттенка.
Краем глаза я заметил, как миссис Джонсон делает какие-то отрицательные движения головой. Сидящий за рулем, видимо, понял, что означает этот знак, и резким движением руля быстро развернул еще движущийся «форд». Чуть не ударившись при этом мгновенном маневре в бампер моей машины, он стремительно удалился, оставив за собой лишь струйки бензиновых испарений.
— Это был Фред, не так ли, миссис Джонсон?
— Да, это он… — тихо ответила она с некоторым колебанием. — Интересно, куда же он так поспешил?
— Это вы дали ему знак уезжать и не останавливаться здесь, — твердо и строго заявил я.
— Я… знак?.. Вам, видимо, показалось…
Кивнув миссис Джонсон и оставив ее у бровки тротуара, я сам быстро сел за руль своей машины и устремился за голубым «фордом». Въехав на автостраду, я резко свернул вправо, к университету. Пришлось, однако, около минуты прождать у светофора с красным огоньком, наблюдая, как «форд» Фреда Джонсона быстро удалялся в густой дымке смога, повисшей над всем ближайшим районом Санта-Тереза.
Спешить уже не имело смысла. Я направился к подружке Фреда, Дорис Бемейер, с которой решил познакомиться и поговорить.
В довольно новом доме, в который я вошел, уже чувствовался аромат запахов, создающий особую неприятную атмосферу, характерную для старых помещений. Это был, видимо, результат частой смены многочисленных жильцов, не располагающих средствами. Здесь преобладали запахи дешевой косметики, пота, застоявшейся пищи, дыма табака и даже наркотиков.
Когда я проходил по коридору четвертого этажа, до моего слуха доносились разнородные звуки музыки, заглушавшие человеческие голоса. Это наложение разных тонов и тембров, казалось, отражало разномастную картину привычек и характеров жильцов дома. Пришлось постучать несколько раз в дверь комнаты 304, чтобы меня услышали.
Девушка, отворившая дверь, была несколько уменьшенной копией миссис Бемейер. Только более молодой и красивой, но менее уверенной в себе, даже нерешительной по характеру, как мне показалось.
