Фурия Принцепса | страница 13
Ветер слегка переменился, и лошадь Кестуса напряглась и задрожала от внезапного испуга, её ноздри раздувались. Что-то шевельнулось примерно в тридцати ярдах от них.
Кестус сохранял неподвижность, понимая, что любое движение может привлечь к нему внимание. Послышались шаги, шуршание опавших осенних листьев.
Появился Юлиус. Седой лесник был одет в свою обычную в лесу кожаную одежду, всю тёмных оттенков коричневого, серого и зеленого.
Он остановился у кострища, глядя на него и почти не шевелясь. Его рот приоткрылся. Он выглядел бледным и усталым, а глаза были тусклыми и безжизненными.
Он просто стоял.
Юлиус никогда так не делал.
Всегда находилась какая-то работа, и он терпеть не мог попусту тратить время. Если ничего другого не оставалось, он использовал вынужденный простой на оперение стрел для отряда.
Кестус переглянулся с Иварусом. Хотя новичок не знал Юлиуса так же хорошо, как Кестус, судя по выражению его лица, он пришел к тому же умозаключению, что и Кестус: самое лучшее сейчас — осторожно, молча ретироваться.
— Вот тебе и старый Юлиус, — пробормотал Тоннар. — Ну что, доволен?
Он прикрикнул на лошадь, всаживая каблуки в бока и посылая вперёд.
— Не могу поверить, что он дал костру погаснуть. Теперь нам придётся снова его развести, прежде чем поесть.
— Нет, придурок! — зашипел Кестус.
Тоннар оглянулся через плечо с сердитым выражением лица.
— Я голоден, — жалобно сказал он. — Ладно тебе.
Тварь, что вылезла из-под земли у самых ног лошади Тоннара, не была похожа ни на одно животное, что Кестус когда-либо видел.
Она была огромной, размером с повозку, и покрыта блестящим, на вид гладким черно-зеленым панцирем или броней.
У неё было много конечностей, почти как у краба, большие, цепкие клешни, как у омара, и блестящие глаза, утопленные в глубокие впадины в этом странном панцире.
И она была сильной.
Она оторвала ногу у лошади Тоннара, прежде чем Кестус успел хотя бы выкрикнуть предупреждение.
Дико заржавшее животное повалилось, залив все вокруг кровью. Кестус слышал, как затрещали кости Тоннара, когда лошадь рухнула на него.
Тоннар начал кричать в агонии — и продолжал кричать, пока другая клешня чудовища, чем бы оно ни было, распорола ему живот, прямо через кольчугу, и выпустила дымящиеся на холоде кишки.
В голове потрясённого Кестуса мелькнула полу истеричная мысль: бедняга не мог даже умереть спокойно.
Существо начало методично рвать лошадь на куски, его движения были такими же быстрыми и точными, как у занятого своей жестокой работой мясника.