— Сэм, дай-ка за мой счет стаканчик Слэту, молодому ковбою, — с улыбкой сказал мексиканец.
— Спасибо, — ответил ковбой, сопровождая этот поступок приветливым кивком головы.
Оба они, пожалуй, за десять лет не обменялись более чем несколькими фразами, но теперь внезапно стали друзьями.
— Я не возьму сторону чужака против моих друзей! — только заявил всадник из ранчо Трипл Бар.
Слэт рассмеялся. Он уже выпил несколько стаканчиков, поэтому теперь кровь бросилась ему в голову.
— Твоя лошадь помечена инициалами Рино Смита, ты жрешь его пищу… Тут не о чем говорить! Что касается меня, то это вовсе не значит, что я становлюсь на сторону незнакомца Макреди. Но я считаю, этот парень имеет право сказать свое слово наравне с другими. А почему бы и нет?
— Он найдет, с кем говорить! — неожиданно даже для самого себя добавил бармен Сэм, но он сразу же испугался своих слов, особенно их последствий.
Раздались взрывы иронического смеха. Волна возбуждения охватила людей с Трипл Бара. Хор громких голосов покрыл звуки музыки. Но когда вошел доктор Вели, наступила тишина на несколько минут. Маленький ветеринар протиснулся к стойке и одним глотком осушил свой стаканчик, чувствуя большую жажду. Потом сделал знак бармену наполнить опустевшую посудину.
— Вы знаете игру, которая называется «Уединение», док? — спросил у него ковбой Слэт.
Вели задумчиво повертел свой стакан и ответил голосом, полным горечи:
— Конечно, но я играю не при помощи карт. Я играю вот уже в течение ряда лет на свой собственный манер. День за днем… — он снова осушил стакан, потом добавил: — Фактически я играю в уединение с того момента, когда исчез старик Комако…
Только одно это имя, произнесенное Вели, заставило придержать дыхание у многих присутствующих.
Несколько минут царило общее молчание. Никто не произнес ни слова, будто воспоминание о старом японце парализовало присутствующих. Некоторые упорно смотрели в настенное зеркало, простиравшееся вдоль помещения. Другие опустили взор, будто потеряли что-то на полу. Третьи, казалось, были поглощены только своим питьем. Но, в общем, все избегали смотреть друг на друга.
— Док, к чему ворошить эту давнюю историю? — сердито спросил Сэм, первым нарушивший тишину.
— Все думают об этой истории, но молчат, — возразил Вели не менее сердитым тоном, положив локти на стойку бара. — Я хотел бы понять, почему все парни вздрагивают и ежатся, как только произносится имя Комако.
— Но ведь этот японец давно убрался отсюда! — заявил бармен все так же сердито.
