Той синице, резвой птице,
был мороз привычен,
но ей в дом мечталось, к печке,
в тепло человечье.
Та красавица канарейка
из уютной клетки
все мечтала прочь — на воле
распевать на ветке.
Были влюблены друг в друга,
в чуждый мир прекрасный.
Та синица, резвая птица,
за окном сидела
и в оконницу стучала:
в горницу попала…
Та красавица канарейка
зимний сад завидела
из окна — порхнула в щелку
и, на ветке сидя…
Нет, они не повстречались —
горько пострадали.
Той синице, резвой птице,
судьба — о стекло разбиться:
замертво упала.
Та красавица канарейка
примерзая к белой ветке,
с псалмом умирала.
Были влюблены друг в друга…
Tuo tiainen, lieto lintu,
se hyvin vilussa viihtyi,
sentaän kaipasi sisälle,
ihmislieden lämpimähän.
Tuo kanarialintu kaunis
se hyvin sisällä hyötyi,
sentään kaipasi ulomma,
luonnon laajan laulupuille.
Toinen toistansa rakasti,
toinen toisen maailmoita.
Tuo tiainen, lieto lintu,
usein istui ikkunalle,
kovin ruutuhun koputti;
niin kerran sisälle pääsi.
Tuo kanarialintu kaunis
näki akkunan avoimen,
sen takana talvipuiston;
uskalsi ulos jo tuonne.
Tavannut ei toinen toista,
oli kuijat kumpainenki.
Tuo tiainen, lieto lintu,
iski päänsä ikkunahan,
maahan kuolleena putosi.
Tuo kanarialintu kaunis
kiinni jäätyi oksallensa,
kuolinvirtensä viritti.
Rakastivat toinen toista.
Честь и хвала тебе, доброе брюхо!
Выпив глоток для поднятия духа,
мы благодарны Создателю очень
за дни нашей жизни, а также за ночи.
Урраа!
Славься, родная земля!
После Создателя — тост за природу:
хором восславим и землю и воду —
солнцу спасибо, спасибо луне
и за окнами отчего дома сосне.
Урраа!
Славься, родная земля!
И наконец, за цветок мирозданья
женщину, лучшее Бога созданье!
Верной любовью сразится с бедою —
будь она старою иль молодою.
Урраа!
Славься, родная земля!
Тост напоследок — за дружбу на диво,
будь перед нами вино или пиво,
