— Тогда давай немного выпьем, — настаивал он. — Половина деревни собралась в баре отеля. Все хотят поднять бокалы и чокнуться за твое здоровье. В конце концов, хоть покажись им.
Она взялась за дверцу машины.
— Нет, извинись за меня. Скажи, что я очень устала.
Выражение радости на его лице моментально сменилось на маску глубокого разочарования, и он резко упрекнул ее:
— Никогда не забывай, кто ты есть. Ты — Шона Струан. Твое дворянское происхождение ко многому обязывает тебя. Как говорится, «положение обязывает». Никто никогда не должен видеть тебя усталой или в плохом настроении. Жителям понравилось, как ты расправилась с браконьерами, и они хотят выразить тебе свое уважение и благодарность.
— У тебя на все есть аргументы. — Она вздохнула и улыбнулась. — Ну, ладно. Но только очень ненадолго.
Она многого не знала…
В таких местах, где любая мелочь обсуждается по два-три дня, победа над браконьерами празднуется как событие чрезвычайной важности и запоминается на века.
Уйти было невозможно. В баре ее окружило множество людей, и не успела она допить свой первый бокал, как кто-то вложил в ее руку другой и предложил новый тост. Затем в зале раздвинули мебель, зазвучала музыка и начались танцы. Праздник был в ее честь, и ей казалось невозможным незаметно исчезнуть. Никто не был забыт, даже маленькие. На улице перед отелем накрыли столы с множеством сосисок, гамбургеров и кока-колой. Довольные дети веселились вместе со взрослыми.
Когда Шона допивала свой очередной бокал с вином двенадцатилетней выдержки, сквозь толпу к ней пробрался Дирк и твердо сжал ее локоть.
— Тебе не хочется немного подышать свежим воздухом? Может, выйдем на минутку?
Девушка удивилась его бесцеремонности, но послушалась. Выйдя, она возмущенно спросила:
— Что ты себе позволяешь? Не мешай, я наслаждаюсь жизнью.
— Это очевидно. Но если выпьешь лишнего, то можешь все испортить.
От неожиданности она потеряла дар речи и, помедлив, обиженно заявила:
— Никто никогда не видел меня пьяной, можешь это зарубить себе на носу.
— Я понимаю. Но сейчас не время отходить от своих правил.
— А может быть, я так хочу, — рассердилась она. — Хотя бы разок. Чтобы понять, что это такое. Кстати, а тебе какое дело? Отстань от меня.
— На дне бутылки ты не найдешь ни одного ответа, — жестко ответил Макалистер. — Ты прекрасно это знаешь.
Шона, прищурившись, взглянула в его серые глаза и напомнила:
— У меня не было желания идти сюда. Ты настоял, сказав, что это моя обязанность.
