— А куда мы денемся? Будем жить! Сколько голоду пережили, переживем и изобилие!
Илья, услышав это, расхохотался громко и спросил:
— Захарий, когда наступит изобилие?
— Оно у тебя под носом! Гля, сало, яичница, картоха, хлеб! Чего еще надо?
— Даже пузыря на столе нету. Разве это изобилие?
— Эх, Илюха! Кучеряво жил, если про бутылку вспомнил. Я про нее и не помышляю, дал бы Бог хлеб на каждый день и на том великое спасибо! — услышали, как хлопнула дверь в коридоре.
— Кого-то принесло! — заспешил Захарий и, открыв дверь, впустил в дом старую Варвару, ту, какая жила через дорогу. Бабка очень редко приходила к соседям, все ковырялась возле дома на своем участке. А потому ее редко видели в лицо. Варвара была глуховатой, плохо видела, давно жила одна. Она ни к кому не ходила в гости и к себе никого не приглашала. А тут вдруг пожаловала сама.
— Проходи, Варя, попей чайку с нами. А хочешь и поужинай! — пригласил соседку к столу.
— Не-е, я чай с сахаром не пью давненько. Только с вареньем. От сахара зубы болят. Не переносят его окаянного. У меня даже тараканы от него передохли, потравились до единого. А потом и вовсе из дома ушли. Те, какие выжили, сбежали от меня к другим. Я ж после того от сахара отреклась. И тебе не советую. Хотя пришла к тебе по другой, по своей нужде. Сам ведаешь, что в город давно не хожу. Нет силы в ногах. А трамваи и автобусы не ходят в наши турлы. Вот и маемся, кто как может. И я к тебе появилась с просьбой. Почини мои бурки. Вовсе они расквасились, сплошные дырки на них объявились. А купить новые не могу. Нету нынче бурок. Не шьют их. Сапоги стоют дорого. И до магазина не доберусь.
— Варенька! Нет у меня такого материала. А тут всю наличность менять надо. Где сукно возьму? Не выпускают его нынче.
— Я дам. У меня имеется. Давно лежит без дела. Возьми и сделай, я уплачу. Не ходить же босиком по холоду, — уговаривала бабка.
— Ну, если подойдет твое сукно, попробую что- то сделать. Но, мне кажется, дешевле новые купить. Здесь, мороки ворох. Все надо перекроить, переделать. Как они будут смотреться, тоже вопрос. Что из этой затеи получится, ведь я фетровые бурки ремонтировал, в основном, подошвы. А такие, тряпочные, их и тогда не латали. Чуть появились протертыши — выбрасывали к едрене мамке.
— Ты мне не гуди пустое. Бурки почти новые. Только низ подносился. Сверху совсем целые! Зачем же враз выкидывать? А на что тогда сапожники? — возмущалась бабка.
— Ну, коль так, можно в глубокие галоши их посадить. Но уже не приляжешь в них. Оно и в избе носить несподручно. Все ж резина. Это не валенки.
