Весь «день» я чурался совместных бесед, старался усердно работать в рубке, уже наизусть перебирая координаты нашего пути. А чтобы не слишком приставали с расспросами, нашёл какой-то старый текст в Сети и сделал вид, что очень увлёкся романом. Читающему — не мешали. Я даже воспрял духом, сообразив, что нашёл хорошую отмазку от участия в компанейских беседах и на будущее.
Как я благодарен Люциусу! Он зашёл после ужина с какой-то пластиковой коробкой, которую рассеянно положил на стол, погладил Тисса и сказал:
— Некоторые вещи иногда быстро стираются из памяти. Извини за напоминание, но я слишком хорошо помню, как ты был голоден, когда мы тебя нашли. С тех пор прошло совсем немного, но мне кажется, ты до сих пор голоден, а мы про это и забыли. Ну, про то, что одного раза поесть недостаточно, чтобы и дальше быть более-менее сытым. Да и метаболизм у каждого свой. Не деликатничай, Андрей, ладно? Хочешь есть — скажи сразу. Я рассказал Мангусту про тот бар, в котором мы были, и каким голодным ты тогда был, и он согласился, что твоя нервозность хорошо объяснима.
Под конец его медлительной, спокойной речи меня уже трясло, но я даже спасибо сказать не успел, как он развернулся и ушёл. Сползти с постели и подойти к столу — минуты не будет. Я осторожно снял крышку. Тисс подошёл и тоже заглянул.
В общем, один кусок мяса он успел зацапать. Остальное умял я.
Осоловелый и счастливый от сытости, я стал готовиться ко сну. Уже раздетый, машинально скользнул глазами по зеркалу, сначала ничего не понял и потянул одеяло, чтобы нырнуть под него. И вдруг возникла картинка перед глазами. Как эхо от только что виденного. Я остановился. Снова обернулся к зеркалу. Все рубцы на животе и на руках пропали. Точнее, продолжали пропадать. Медленно, будто растворяясь в нормальной здоровой коже. Мне показалось, я даже видел движение...
Вместе с рубцами пропал и сон. Нервничая из-за гложущего меня голода, я как-то не смог вдумчиво поразмыслить, что же со мной происходит.
Присев на край койки, я внезапно понял, что помню все сны, которые ускользали раньше от меня и были не больше, чем обрывками. Разложить по полочкам... Первое, что мне приснилось, это территория некоего храма. В том сне я стоял возле колонны. И на меня накинулись. Кто, что я так и не понял. Потому что не видел. Но истерзали меня тогда так, что места живого не оставили. Правда, фишка одна есть: истерзали поверхностными царапинами, которые зажили... можно сказать — стремительно.
