— Вотан! Прими еще одно любящее тебя дитя! — торжественно промолвил Тольрик, поднося ребенка к изваянию в белом углу их жилища. Каменный Вотан вполовину гномьего роста сурово глядел на младенца, как будто уже что-то подозревал.
— Гу! — восторженно сказал Дирги и ловко вывернулся из войлочного покрывала.
— Куда же ты! — засмеялся отец, перехватил маленького вьюна и повернулся, чтобы заново его укутать. Счастливый папаша даже не заметил, как маленькая нога толкнула изваяние.
Бах! Услышал Тольрик, только-только отвернувшись от статуи. Вотан лежал на полированном каменном полу, а его голова весело каталась по кругу. Устремиться вдаль ей мешал только нос, цеплявшийся за пол при поворотах.
Хрясь! И освобожденная голова устремилась к двери.
Тревожно охнула Игди.
— Ничего, ничего, — успокоил молодую мать Тольрик. — Вотан не разгневается на безвинного младенца. Я сделаю изваяние куда лучше прежнего, а сына мы отнесем в храм и попросим совета у хранителя.
Величав и прекрасен храм горного клана. Ярок свет в его середине и полны загадкой темные уголки. О великом прошлом повествуют величественные картины на стенах, и шепчут о грядущем невнятные шорохи из дали времен. Чудесных предметов и свитков полны сундуки храма, и мудры берегущие их хранители. Посреди высоченного зала замер Вотан, подпирающий головой своды, и яркое сияние падает на его лик. Младшие боги выстроились у его ног. Вечно курятся в храме душистые дымы, и не гаснет огонь в маленьком очаге у ног верховного бога.
— Вотан не разгневается на безвинного младенца, — улыбнулся нестарый еще хранитель знаний. — Сердце его полно любви к своим детям, и различает он случайный проступок и злой умысел. Ничего, что разбил малыш изваяние. И пролитое масло из лампады — пустяки. Я не вижу на нем знаков гнева. Ух ты, какой милый! Давай поглядим, какую судьбу вещают тебе камни. Славно! Славно! Вижу я великие знаки! Когда-нибудь это дитя спасет клан!
— Гу! — сказал Дирги и потянулся к сияющему хрусталю.
— Нет, сорванец! Второй раз тебе это не удастся! — засмеялся хранитель, убирая ребенка подальше от хрупкого шара. Но приблизил при этом к посоху дрыгающие ножки.
С тихим шорохом скользнул вдоль стены каменный посох с навершием в виде раскинувшей крылья птицы, сокрушил бутыль с ярко-синей жидкостью и разлетелся на куски. А жидкость попортила свитки, испачкала сапоги хранителя и залила негаснущий огонь в очаге перед Вотаном — лишь взвился напоследок душистый дымок.
