Я доел и, рассчитавшись со служанкой, забрал недопитую бутылку вина и подошел к стойке. Человечек в фартуке, наверняка хозяин трактира, быстро подбежал ко мне:
— Изволите комнату на ночь, господин?
— Да, — ответил я, — и желательно поспокойнее. — Я кивнул в сторону гогочущей братии за большим столом.
— Конечно, господин! — Трактирщик улыбнулся мне самой располагающей улыбкой, в которой, впрочем, недоставало несколько зубов. — Комнаты на третьем этаже, свободные и удобные, да и вид прекрасный! Всего четыре монеты за ночь!
Четыре так четыре, цена небольшая, но для этого городишки, пожалуй, немного преувеличенная.
— Скажите-ка, милейший, — заговорил я, пока доставал кошелек, — а не случалось ли у вас в городе чего странного в последнее время?
Трактирщик задумался и подпер рукой подбородок.
— Нет, господин, ничего странного, — заговорил он, когда на стол упало пять монет, — разве что бесноватый к нам набегал, да приехал мессир Ривенхат и его утихомирил, со своими солдатами.
Бесноватый? Неужто берсерк? Странно. Конечно, после победы над демоническим аватаром Бетрезена много прислужников Легионов проклятых разбежались кто куда. И еще непонятнее то, что барону не наплевать на проблемы умирающего города настолько, что он даже принял участие в устранении одной из них. Мой опыт показывает, что максимум, на что они способны в таком случае, — это отправить разбираться с бедой кого-то вроде меня. В любом случае берсерк не объясняет моего состояния, на такую мелочь я не мог реагировать настолько бурно.
Трактирщик объяснил мне, как попасть в свою комнату, и дал мне ключи и светильник. Я еще раз посмотрел на шумящую толпу и поймал внимательный взгляд Агилмунда.
Комната оказалась не так уж плоха и стоила своих денег. Большая кровать, шкаф, несколько картин на стенах, большой стол с тремя стульями. Два больших окна с плотными занавесками разделял балкон. Я поставил светильник на стол, снял шляпу и начал раздеваться. Плащ лег на стул, вконец замучившие меня сапоги я затолкал под кровать. Одна из служанок очень кстати принесла мне ушат холодной воды для умывания.
Я вышел на балкон. Сумерки уже давно сменились ночью, где-то вдалеке шумел лес, а воздух был прохладен и чист. Сам город был тих, как мышонок.
— Не такое уж плохое местечко, а? — обратился я к Мишру.
— Отсюда мне не слишком хорошо видно, — донеслось со стола, куда я его положил.
— Да ладно, у тебя же живое воображение.
— Герху в огне я представляю себе гораздо лучше.
