Никогда! Никогда еще Вагин со мной так не разговаривал! Я чувствовал в его словах почти полную откровенность, и это было для меня дико; дико, нелепо и смешно слышать, как этот большой генерал, чуть ли не хвастаясь, говорил о продаже ядерного оружия «на сторону», словно о краже бутылки водки из немецкого магазина. Некоторые наши младшие офицеры, когда им не хватало выпить, не гнушались тем, чтобы стащить у пышнотелой хозяйки маленького магазинчика бутылку спиртного. Вот и Вагин напоминал сейчас такого подвыпившего офицерика, которому кореша кричат победоносное «ура!», завидев принесенную водку.
— Насколько я понимаю, Алексей Викторович, эту операцию разрабатывали лично вы? — спросил я.
— Совершенно точно. А следовательно, Владимир Федорович, вам не о чем беспокоиться. Капитан корабля — очень надежный человек — не подведет. Впрочем, так же как не подведете вы, отправившись через Афганистан в Пакистан…
Я прервал чтение и задумался. Слишком все это смахивает на правду, но до конца в эти армейские игры все же не верилось. Краем уха я слышал, что там, в ЗГВ, много всяких темных дел творится, но в ЗГВ имеется своя военная прокуратура, при чем тут Москва… А не хотелось ли этому полковнику Васину для красного словца сгустить краски, выставив себя полугероем-полужертвой? К сожалению или к счастью, в «Записках» никаких письменных доказательств, даже намеков хоть на какие-нибудь документы нет. А фантазировать каждый волен, в том числе и помощник командующего группой войск… Но все же чем-то меня это задело. Может быть, какой-то своей простотой и банальностью: действительно, повезут ракеты морем и перегрузят в назначенном месте на какое-нибудь корыто под панамским флагом.
Да, задала Танюша задачу: выискать чуть ли не повод для возбуждения уголовного дела в этих страницах, напечатанных неопытной рукой на новенькой немецкой электронной пишущей машинке…
Вскоре в Мосгорпрокуратуре появился Левин, довольный и счастливый. Доложил, что съел чуть ли не десяток сосисок и бутерброд с икрой в милицейской столовой по случаю своего первого дня дежурства. Потом мой стажер стал приставать с различными глупостями, видимо, хотел показать свое служебное рвение. Предлагал установить наружное наблюдение за домом Сельдина, а вдруг кто еще раз наведается, чтобы стереть отпечатки пальцев на зеркалах в квартире?
Я лишь скривил физиономию и ничего не ответил на подобный детский лепет. Предложил Левину отдохнуть, но он отказался, сказав, что сходит в кабинет криминалистики к Моисееву, попробует немного «размять» в разговоре с ним дело об убийстве генерала Сельдина.
