- Ну-ну-ну? - весело потирая руки, выспрашивал Нисветаев. - Как это паре?
- Очень просто. Например, обнаружен у немцев наблюдательный пункт. Какая-нибудь колокольня или вышка, и они, приспособившись, с ней корректировать огонь. Вообще какая-нибудь оригинальная цель. И вот сейчас держат паре: со скольких снарядов он отшибет данной колокольне башку. И сейчас вызывают туда Колзакова с его орудием. Он там оглядится, выберет местечко, ночью туда орудие доставят, а утром - ему это дело привычное: перелет, недолет, цель в вилке, бац, бац, только кирпич брызнет, кумпола нет. Ну, фокус как фокус. Кто на что насобачился. А то еще у нас ефрейтор стаканы жрал. Водку выпьет, сперва откусит с краешку, так по кусочку и весь слопает и не поцарапается. Он, может, этих стаканов целый шкаф слопал и привык. А Колзаков с четырнадцатого года только из пушки и бьет. Набил руку.
- Э-э, зря говоришь, Пономарев. Герой Колзаков, так и говори: герой!
Пономарев снисходительно хмыкнул:
- Какое же тут может быть геройство? Кабы человек, скажем, стрелял плохо, а взял бы да вылетел на открытую позицию и давай палить, это действительно геройство.
- Дурак и был бы твой человек!
- Правильно. Дурак. А все ж таки герой! Потому что шел бы на погибель. А Колзаков, я тебе объясню, он же за версту третьим снарядом любую цель накрывает, это ему как все равно тебе папироску с одной спички закурить. Никакого значения ему не играет, что танк, что черт, он свое знает: вколотит ему прямое попадание, и будь здоров!
- Нет, не люблю, - краснея от досады, сказал Нисветаев. - Вот не люблю я таких рассуждений, ну тебя совсем! - И повернулся к девушкам: - Белые шесть танков пустили с пехотой. А танк, знаете, какая штука, от пуль он как бугай от мух хвостом отмахивается, только щекотно. У нашей пехоты такое скучное сделалось настроение, прямо тоска. Вдруг, глядят, наша пушка по полю во весь карьер скачет им навстречу. Вылетели они на какой-то холмик, снялись с передка, бегом выкатили на огневую, все это, конечно, счет по секундам, как на ученье. Колзаков сам за наводчика... и вот как дал прямое попадание и сейчас на картечь, потому что белая пехота уже наваливается. Ну, тут и наши до того повеселели, заорали и пошли, и пошли... Танки-то и завернули обратно. Их ведь тоже берегут, они у них считанные!.. Нет, лихо, что говорить!
- Ну и что? Отчаянность! - зевнул Пономарев. - Он и всегда был озорной. Бывают такие, себя не жалко. Истомина, вот это срочно перепечатать. Вот тут большими буквами и тут отступи и до конца строки не дописывать, чтоб был простор для подписи с росчерком. Запомни, у командующего, товарища Беляева, росчерк очень требует простора, потому вокруг всей подписи обводится такой петелькой и хвостик вверх.
