На полянке стояло несколько сыроежек - розовых, желтых и зеленоватых. Таких крупных он и не видывал никогда - точно большие чайные блюдца свежие, крепкие, как репа, и на краю одной розовой сыроежки, полной воды, сидела какая-то птичка. Митя остановился, не замечая, что улыбается, и долго смотрел, как она, взмахивая хвостиком, наклоняется и пьет воду, точно из большой розовой чаши. Вода была, наверное, очень вкусная, чистая и холодная, и ей очень удобно было сидеть на краю и окунать нос, и Митя, хотя и слышал, что его зовут с дорога, не двинулся до тех пор, пока пичуга не спорхнула на землю и не ушла куда-то в чащу папоротников.
- Неужели ты не мог откликнуться? Мы кричим, зовем... Поглядите, он еще улыбается! - удивилась Леокадия, когда он вернулся к машине.
- Разве я улыбаюсь? Да, забавно: понимаешь, пичужка такая, точно на краю бассейна, сидит и пьет воду из розового гриба.
- И совершенно неостроумно.
Теперь за руль сел Ларион Васильевич. Они двинулись дальше и доехали до перекрестка, где увидели указатель со стрелкой: "Поселок Висьма. Дом отдыха "Приволье".
Леокадия долго соображала и вдруг спросила:
- Что это еще за птичка? Ты правду сказал или пошутил?
- Конечно, пошутил.
- Я так и знала.
Они въехали в последний поселок перед Висьмой, и Квашнин остановил машину около продмага, чтобы расспросить, как ехать дальше. Почти весь поселок был домом отдыха со всем, что для него полагается: лодочной станцией, танцплощадкой, расчищенными дорожками, круглой клумбой и плакатами на столбах, в кратких словах объяснявшими отдыхающим, почему нехорошо поджигать окрестные леса, ломать скамейки и купаться в нетрезвом виде.
Квашнин позвал Митю в магазин, и они в два приема вынесли оттуда и уложили на заднем сиденье все, что купили: банки консервов, два круга полукопченой колбасы и несколько бутылок вина.
- Дальше приличных магазинов не будет, - объяснил Квашнин. - А там эта соседка... да еще, вероятно, не одна. Придется угостить. Что ж, мы с пустыми руками приедем?
Им сказали, что езды до Висьмы осталось полчаса, не больше, по плохой дороге, тянувшейся вокруг залива между лесом и берегом моря, захламленным обломками тростника и лохматыми водорослями.
Теперь они ехали совсем медленно, дорога была пустая, только две девушки быстрым шагом шли впереди них в ту же сторону, так что их медленно нагоняли.
Митя внимательно к ним пригляделся, потом высунул голову из машины и, видимо, окончательно разглядев, откинулся обратно на спинку.
