Адюльтер
Десять утра. Всех увезли на Канал. Лейтенант Опрышко сказался больным, не поехал.
Час спустя. Опрышко двухметровыми прыжками взбегает на третий этаж Наср-сити, 6. Его никто не видит. Тихонечко стучит в квартиру майора Кошкина. Приоткрывает дверь жена майора — в бязевом халате и бигуди. Они идут в спальню. Он быстро стягивает авероль, прыгает на даму. Короткий и угарный секс. Потом лейтенант достает пузырек хамсаташар, выпивает с дамой. Натягивает авероль, выходит на площадку и по неосторожности громко хлопает дверью.
Его видят соседки по площадке — тоже хабирские жены. Доносят в профком. Следует быстрый и справедливый суд.
Майора с женой — в Союз, лейтенанта — на Канал, без права приезжать в Каир.
Русские спецы
Сертификаты. С желтой полосой. Можно накопить за год на «Запорожец». А можно — на «Волгу». Если сесть на режим тотальной экономии. Как эти специалисты в Наср-сити…
Они варили суп на пятерых. Высыпали в громадный чан суповые пакетики, привезенную из России крупу, консервы. Потом сделали кипятильник: две бритвы, спички, замотали нитками, вставили в розетку. Суп закипел почти мгновенно. От напряжения загудела электропроводка во всем доме. Через пять минут вырубился свет в квартале. А они сидели в темноте, хлебали суп из чана алюминиевыми ложками и радовались жизни.
Вспомнились «Косцы» Бунина:
«Приглядевшись, я с ужасом увидел, что то, что ели они, были страшные своим дурманом грибы-мухоморы. А они только засмеялись:
— Ничего, они сладкие, чистая курятина!»
Потом спецы закуривают и начинают мечтать о родине.
В трениках ложатся спать.
Сон их безмятежен.
Заигрался
Каир, 71-й. Переводчик Климочкин оделся под иностранца: галстук, темные очки.
Выпив два стакана бренди, с сигарой проник в казино отеля «Хилтон», начал играть на рулетке. Поставил на чет. Все, что было. Сто сорок фунтов. Зарплату за два месяца. Прикурил новую сигару от «Ронсона», качнулся и оперся о столик.
Колесо закрутилось. И перед глазами тоже закрутилось. Вышел чет, сумма магически удвоилась.
Он поставил еще. Опять выиграл. Это было началом конца.
Что потом? Ночь. Бляди. Такси.
Заявился в Наср-сити с карманами, распухшими от фунтов.
Заявил товарищам:
— Ай да Климочкин, ай да молодец!
Спьяну все им рассказал.
Последовали донос и товарищеский суд.
Ух и всыпали ему по пятое число! Он улетел первым служебным рейсом.
Спустя время, служа в туркменской Янгадже, уже невыездным, он со слезами вспоминал Каир, «Хилтон» и сладость короткой свободы.
