Едем дальше. На дороге пробка. У въезда в Асуан — на обочине — в крови лежит египетский солдатик. В чем дело? Да под машину попал. Советский гигантский самосвал перевозил гравий для Асуанской плотины. Солдатика просто не заметили. Тут таких случаев не счесть. Даже не заводят дело: «Похороните быстро и сообщите семье». Проблемы нет, ма фиш мушкиля. Кормильца быстро забудут.
Особых проблем с жизнью и смертью нет под небом Востока.
А по дороге грохочут русские грузовики. Они везут на Асуанскую плотину щебенку и арматуру — там дорабатывают последние блоки.
Многим русская техника не нравится.
На КПП гнусный антисоветчик капитан Хильми шепнул мне на ухо:
— Ваши турбины — очень плохие. Лучше бы мы заказали у немцев.
Но вот и больничка. Большой бетонный корпус.
Показываем накладные. Солдатик ведет меня и Нечипоренко на склад. Там нас встречает маленький пузатенький майор Фаузи.
Нечипоренко входит на склад, присвистывает. Здесь громоздятся на полках медикаменты с западными этикетками. Египет строит социализм, но все лекарства традиционно — английские либо сделанные по западным патентам. Советский пирамидон здесь не увидишь.
Нечипоренко достает бумажку: антибиотики, лекарства от простуды, антисептики, спирт, бинты и — витамины! Уже тогда, в 71-м, я узнал, что западные специалисты два раза в год делают себе инъекции мультивитаминов: местные фрукты не компенсируют их нехватки.
Список велик, и майор Фаузи насторожен. Он внимательно изучает накладные, ставит галочки, но медлит ставить печать.
Египетский майор: глаза ворюги. Нечипоренко: глаза ворюги. Они смотрят друг на друга. Всё понимают.
Египтянин говорит:
— Я дам вам это количество, но вы поставьте мне подпись вот здесь!
Нечипоренко согласно кивает, и Фаузи дает добро.
Египетский солдатик грузит медикаменты на тележку. Неловко снимает коробку, склянки катятся по полу.
Майор Фаузи подходит и резко бьет его в скулу:
— Яхраб бейтак!(Раздолбай твой дом!)
Глаза солдатика испуганно распахнуты, струйкой стекает кровь.
Нечипоренко тянет меня за рукав: «Не суйся!»
Всё! Загрузка в «газик» завершена, мы жмем друг другу руки, клянемся в вечной египетско-советской дружбе и покидаем госпиталь.
— Вот какой здесь, брат, феодализм! — вздыхает Нечипоренко.
Совсем как боцман в «Максимке». Мы сразу ощущаем преимущество нашего, советского строя. У нас солдат по морде пока не бьют.
Переезжаем плотину. На въезде в Сахари-сити палатка. В окошке — башка продавца, замотана в чалму, кривые зубы врастопырку, курносый, щелки глаз. Разбойник Хаджадж, ему шестнадцать лет. Он промышляет для всей своей большой нубийской семьи.
