и сама это понимала.
— Садись, Чепурова. Ума не приложу, почему ты всегда так отвечаешь?
И она повела ручкой по журналу, чтобы вывести напротив фамилии Чепуровой
неизменную тройку.
Но в это время Лысюра торопливо схватил волшебную ручку и нацарапал в своей
тетрадке: «5». Нина Борисовна с превеликим смущением увидела вдруг, что ее рука
ставит Чепуровой вместо тройки — пятерку! Она в недоумении потерла лоб и сказала:
— Отвечаешь ты неважно, но я знаю, что ты всегда старательно учишь материал.
Поэтому ставлю сегодня пятерку, чтобы ты так же старательно учила и впредь.
Ученики притихли в недоумении. А Зойка засияла, как электрическая лампочка.
«Что за чепуха?» — подумала Нина Борисовна и вызвала другого:
— Живцов!
Зина неохотно пошел к доске,
— Что с тобой, Живцов? — заинтересовалась учительница.
— У него мама заболела! — сказал кто-то. — В больницу ее положили.
— Что с ней? — сочувственно спросила Нина Борисовна.
— Не знаю, — потупился Зина. — Сегодня пойду ее проведать...
— Может быть, ты не готов? — предположила учительница. — Тогда я спрошу тебя в
другой раз.
— Нет-нет! — Живцов так замотал головой, что чуть очки не слетели. — Я... я все
выучил.
Действительно, урок он знал хорошо. Без запинки рассказывал о добыче гранита, о
свойствах песка и глины, об использовании торфа.
— Садись, — сказала довольным голосом учительница. — Отвечал ты прекрасно.
Генка с нетерпением ждал этого момента. Он так и ерзал на месте. «Ага, значит, ручка
волшебная! Сейчас ты за все ответишь, Живцов! У тебя пропадет охота указывать мне,
Лысюре, что делать и чего не делать. Да и кто тебя будет слушать, двоечника? Отныне ты
не будешь вылезать из двоек, и тебя постоянно будут разбирать на советах отряда и
дружины. Ставлю тебе первую двойку, Живцов. Она, конечно, может стать последней,
если ты вовремя одумаешься и не будешь перечить мне, старосте Лысюре...»
И он безжалостно нарисовал у себя в тетрадке двойку. Двойка была жирная,
вызывающая. Генка несколько секунд любовался ею, потом с интересом посмотрел на
учительницу.
А Нина Борисовна с изумлением увидела, что ее рука поставила Живцову «2».
«Что я делаю?» — ужаснулась она. И сказала растерянно:
— Двойка...
— Как двойка? — ахнули в классе.
Зина расстроенный сел за парту.
Макар обернулся и заметил торжествующее лицо Генки Лысюры, белую ручку с
золотым пером. Как молния озарила его догадка. Он вскочил.
