— Хорошо! Я прошу немедленно отдать общий приказ о наступлении!
— Уже отдан! Возьмите директиву! — Фомин нарочито медленно вытащил из нагрудного кармана листок и протянул его генералу. Тот впился в него глазами — лицо у Молчанова застыло в гримасе удивления.
— А что ж вы тут меня упрашивали, «ваньку» валяли?!
— Викторин Михайлович, вы уж извините, но приказ есть приказ, а любому необходимо просто знать, для чего принято то или иное решение. Тем паче сейчас, когда мы обрели надежду. Но это так, лирика, нам бы не мешало допросить кого-нибудь из красных командиров, благо пленных мы взяли. Да и интересно просто взглянуть на тех, кто нас от Тобола гонит. Шмайсер, друг мой, распорядись одного привести, у кого «кубарей» побольше. Жалко только, что начбригов Грязнова и Захарова в запарке убили, не разобравшись. Вот бы кого с чувством и толком поспрашивать…
Красноярск
— Жолнеры второго полка взяли железнодорожный мост через Енисей под свою охрану. Русские его минировать вздумали, — полковник Румша достал из раскрытого портсигара папиросу и закурил, выпустив через ноздри клубок сизого дыма.
— Теперь путь для наших эшелонов до самой Клюквенной сейчас свободен. Это хорошо, иначе Колосов с Зиневичем могли поставить нас в безвыходное положение и требовать все за проход эшелонов. Повторилась бы иркутская история, когда Арчегов заблокировал байкальские туннели и взял чехов за глотку.
— Хорошо, что обошлось без перестрелки, как было с белыми у Боготола, — Чума знал, о чем говорил. Поляки открыто называли колчаковцев черносотенцами, и те платили им той же монетой. Вековая распря между Польшей и Россией была привнесена и на заснеженные сибирские просторы, где они, волею судьбы, стали союзниками. Вот только «союз» был непрочным и временным, что прекрасно понимали обе стороны.
Правительство Колчака хоть и признало с рядом оговорок независимость новоявленного польского государства, только сама идея воссоздания «великой, единой и неделимой России» приводила спесивых шляхтичей в крайне подозрительное состояние. Ну, как победят белые — и тогда новая русско-польская война может стать суровой реальностью.
А потому Польша в гражданскую войну не вмешивалась, ожидая, когда красные с белыми окончательно обессилят друг друга, и вот тогда можно будет создать за русский счет «Речь Посполитую», от «можа до можа» — от Балтийского до Черного. Лучше, конечно, еще и до Белого моря, но уж больно велико расстояние, да и отыскать в Беломорье ляхов и литвинов крайне затруднительно. Но «Великая Польша» — дело отдаленного будущего, а пока поляки потихоньку отщипывали кусок за куском белорусские, литовские и украинские земли. Да собирали под бело-красный флаг с белым орлом Пястов воинство, где только можно, для грядущей схватки.
