— Да, тело не истощено.
— Тогда бегом к реке, и скажи Производителю, что я срочно созываю всеобщее собрание. Всех, без исключения, немедленно сюда! И Повинных тоже. Поняла?
— Да, я сейчас, быстро! А Вы тут поосторожнее, хорошо?
— Я замкнусь в себе и отойду подальше, к устью промоины. Надеюсь, сверху туда никто не свалится – это было бы слишком уж невероятным стечением обстоятельств.
***
Вся экспедиция прибыла к месту без промедления, даже не зная еще, в чем дело. Всеобщее собрание без различия каст и рангов уже само по себе было случаем необычайным и возбудило жгучий интерес. Лето отработали отменно, осталось только время до срока дотянуть. Лежи себе в заводи, наслаждайся прохладной влагой и предвкушай заслуженный зимний отдых, обильно сдобренный честно заслуженными материальными средствами и привилегиями, а тут – на тебе! Да, такого сезона не помнили даже самые бывалые…
Мыслитель окинул взглядом собрание. Все напряженно внимали. Чуть помедлил; наконец, решился – и передал всем сразу предварительное резюме воспринятого.
Первой реакцией было отстраненное недоверие, при всем уважении к руководителю. Но Соблазнительница, из низшей касты, чей дух был всегда полностью открыт любому из Сотрудников, все подтвердила. Тогда зародилось изумление, нараставшее и нараставшее до тех пор, пока вся масса собравшихся не зашевелилась и не начала глухо роптать вслух. Мыслитель призвал к порядку:
— Тихо! Будьте потише, пожалуйста! Верьте – не верьте, но это правда! Никто в подобных обстоятельствах не может принимать единоличное окончательное решение, поэтому нужно всем вместе все хорошенько обсудить. Начнем с самых низших.
Ауры рабочих с повинными слились на некоторое время воедино, затем выделился один из бригадиров с каймой уполномоченного сообществом:
— Мы готовы работать с риском. Мы как соображаем? Оно ведь не всегда бывает. Если кто–нибудь из Мыслящих постережет и вовремя даст знать, мы успеем закрыться и отойти. А если и нет, так наш дух, конечно, слабее, но и грубее. Может быть, оно нас и не проймет. Или не так чтобы очень уж проймет.
Мыслитель выпустил излияния сочувственного несогласия:
— Я навеки запечатлею в себе состояние признательности за вашу самоотверженность. Но разрешить не могу. Пока не могу… Это совсем не такой дух, как наши. Я испытал его действие на себе в малой степени, и я вас уверяю – ему все равно, кто сильнее, кто слабее, кто тоньше, кто грубее. Если бы я точно знал, что за наше открытие ОНО отнимет только одну жизнь – мою – я бы согласился без колебаний. Но, раз мои привилегии многократно больше ваших, то и моя ответственность за вас неизмеримо более чем ваша – за меня. Если же кто–то погибнет, то это – вина. И по закону, и по совести…
