С Гоблином Рольф скорешился на раз.
Мишка сидит в любимой ВДВ-шной майке, немец - в чёрной. Но Рольф всего лишь капитан, а Гоблин целый старшина, пенделем выгнанный из "Войск Дяди Васи" за мордобойство какого-то старлея. Изгнанный прямиком в братки, а куда б он ещё пошёл с такими данными и умениями? Правда, потом Сомов остепенился, занялся художественной керамикой, в смысле, санфаянсом, - унитазами начал торговать, магазин завёл. А теперь вот, опять в душегубцы обратился.
У обоих есть партаки. У Мишки на сгибе локтя надпись: "Крови нет, один чифир". Немец попросил уточнить, что есть "чифир"? Чаю в Германии нет, пьём наш, из судовых запасов, берлинцы им никак напиться не могут. Так что, чифир изобразить не можем, расточительно.
Рольф продемонстрировал свою интернациональную татуировку: "Killing is not Murder" - умерщвление не есть убийство, типа… А чё, философия. Но Гоблин не сдался и показал ещё одну, сделанную на загривке: "А тебе дорога вышла - бедовать со мною, повернешь обратно дышло - пулей рот закрою". Тут мне с поясняющим переводом пришлось потрудиться.
Время идёт, а решения Ставки нет.
Потому что нет связи с Замком. То ли грозы, всю ночь колотившие мистическими молниями по германскому "шпреефельду", то ли в принципе проходимость никакая, а, может, предел дальности радиостанции оказался меньше заявленного и ожидаемого. На "штырь" мы донжон не взяли, теперь вот так пробовать будем.
Вот и опять за окном бабахнуло, по серым стенам зала блики проскочили, а ведь только что показалось, что в небесах затихает. Ну, всё, даже смысла пробовать нет, ещё подождём, должна же эта гроза прекратиться. Вот только Новый Берлин ждать не может. Точнее, может, конечно, если оставить всё по старому, жили ведь они без нас. Но мы намерены стратегическую ситуацию вокруг германского анклава изменить - радикально, и прямо сегодня.
В принципе, в однозначном решении Сотникова мы с Гобом не сомневаемся, поэтому постановили главное сделать самовольно.
- Ладно, камрады, - объявил Гоблин, подвигая стул ближе к столу и подтягивая к себе брезентовые мешки и сумки, притащенные нами с парохода. - Давай начнём делиться по-людски…
В огромной комнате, почти такой же, как у Сотникова, кроме нас с Мишкой, сидят четверо немцев: бургомистр - глава немецкой общины, капитан-армеец, радист-любитель, как я понял, и инженер-смотритель - что-то вроде нашего главного инженера. Бургомистр тоже шпарит по-нашему, весьма сносно, но с ними две женщины-переводчицы. Русский язык последние знают хорошо, но лексику Гоблина осилить не могут, периодически выступаю в роли сопереводчика.
