Я вспоминаю жаркий майский день 1903 года, болотистую окраину Санкт-Петербурга. Канун отъезда из России. Мы доехали на конке до последней остановки, а дальше пошли пешком. Лес рядом, в четверти часа быстрой ходьбы. Нас трое: технолог Ваня Мелик-Осипов (он же Мелнк-Иосифянц), лесник Коля Тонов и я.
Не успели отойти от остановки, как за нами увязалась собака. Мы остановились, подождали, думали, что уйдет, но собака смотрела на нас, заискивающе виляла хвостом и не трогалась с места. Ваня поднял палку с дороги, хотел в нее бросить. Коля Тонов не дал:
— Она никому не мешает.
— Все-таки неприятно, когда за тобой кто-то идет и смотрит тебе в спину.
— Даже если это собака, — усмехнулся я.
— Даже если это собака, а не сыщик, — согласился Ваня.
Мы двинулись дальше. Пес упорно следовал за нами.
— Кто-то из нас троих, видимо, шибко ему приглянулся. Сейчас узнаем кто, — сказал я. — Давайте разделимся. Для начала мы с Ваней пойдем налево, а ты, Коля, иди в ту сторону. Сделаем небольшой круг и у опушки встретимся. Если собака пойдет за нами, снова разделимся.
— Прекрасно придумано.
Красивый голос Мелик-Осипова и выразительные манеры делали его похожим на модного артиста. Он был наш, тушинский.
Собака сразу пошла за Колей.
— Ясное дело. Животное безошибочно чувствует добрую душу. Идем к Топову.
— Встретимся, где условились.
— Все и так решилось.
— Она может еще передумать.
— Собака не человек. И все в таком духе.
Дорога кончилась. Мы шли теперь по неровному сыроватому пустырю.
— Вы когда отправляетесь с Лизой в Шушу? — спросил я.
— В конце месяца.
— Ты, пожалуйста, позаботься о ней.
В Шушу собрались ехать вместе Лиза, Ваня Мелик-Осипов и Анна Лазаревна Ратнер. Я договорился с отцом, что нынешнее лето Лиза и Анна проведут в нашем доме.
— Господи, Богдан, ты бы мог меня об этом и не просить.
С Топовым мы разошлись на достаточно большое расстояние. Собака по-прежнему шла с ним рядом.
— Почему ты мрачный такой? Уж не ревнуешь ли? — Ваня насмешливо взглянул в мою сторону.
— Жалею, что не могу ехать с вами. — Я почувствовал, как краска заливает лицо. — Жарко-то как.
— Настоящее лето.
— Эй! — крикнул я.
Коля посмотрел в нашу сторону, помахал рукой, побежал. Собака, прижав уши и вихляясь всем телом, бросилась за ним следом.
Сильно пахло свежей травой. На небе ни единого облачка. Коля бежал навстречу. Мы уже подходили к чахлому сырому леску.
В тот день я особенно остро почувствовал, как истекают последние мои часы жизни в России.
