— Пошли хлеб менять, — потрепал ее по шерсти Богдан.
Жучка радостно завизжала. Щенок еще.
Солдат оказался чуть менее бравым, чем на страницах школьных учебников, и не таким стройным, как любой из оловянных солдатиков, которыми до сих пор играл Тигран. Мятая, пыльная, выцветшая гимнастерка, стоптанные сапоги, хитроватые глазки. Оглядел мальчиков, подмигнул, нолеа в мешок, покопался, вытащил полбуханки.
— Вот, держи.
Громко сказал, будто опасаясь, что армянские мальчики не поймут.
— Всего-то? — присвистнул Людвиг.
— Вот-вот, — как бы не понял солдат, протягивая руку за лавашем.
Людвиг отделил два полотнища.
— Ты чего это? — удивился солдат.
— За полбуханки, — объяснил Людвиг.
— Так ведь это, ну… — попытался объяснить на пальцах солдат, будто мальчики были глухонемые или совсем непонятливые.
Людвиг догадался: ошибся солдат, не на тех напал.
— За буханку — четыре штуки, — схитрил он. — Так нам меняют.
— Так ведь хлеб… — попытался договориться солдат.
Он заискивающе улыбался, не зная, как еще объяснить.
— У вас-то земля вон какая, а у нас… вон он какой черный… Плохо растет.
— Положим, — сказал Людвиг, — все равно, что сеять, пшеницу или рожь.
— Поди ж ты, образованные. В школе учитесь?
— В реальном училище.
— Татары-то мне так меняют, — наконец нашелся солдат.
— К ним тогда и иди, дяденька.
Людвиг знал, что к татарам солдат не пойдет. К татарам далеко идти. Солдаты всегда здесь хлеб меняют: пять штук за буханку. Этот первый раз пришел. Не на тех напал.
— Чего же ты, мальчик, — снова заулыбался солдат. — Давай уж. Чего там.
Солдат достал из мешка еще полбуханки.
— В таком случае, — сказал Людвиг, — вот еще две.
— Йерек, — заметил Богдан по-армянски. — Три дай. За буханку пять штук. Они так меняют.
— Ну его, — тоже по-армянски ответил Людвиг. — Он и за четыре отдаст.
— Так нечестно, — сказал Богдан.
— Больно он сам честный, — огрызнулся Людвиг. — Нас хотел обмануть.
— Отдай ему все. Жалко его.
Солдат смотрел на расшумевшихся мальчиков и не понимал ни слова.
— Возьмите, — обратился Богдан к нему, кивнув на оставшийся лаваш. — За буханку пять штук дают.
Людвиг нехотя передал солдату лаваш. Тот с удивлением глянул на мальчиков, порылся в мешке, достал хлебный мякиш и принялся разминать его в одной руке своими грубыми, заскорузлыми пальцами. Потом положил мешок на землю рядом, у мощенной каменными плитами дороги.
Людвиг подумал: что это он? Во дворе раскудахтались куры. Богдан спросил:
— Почему у вас плохо растет?
