Что, конечно, даже в те годы не отменяло уникальности Варадеро. 30 километров белых пляжей. Теплая, как молоко, вода. Диковинные растения и птицы. Копеечные омары.
И вот с начала 90-х — возрождение. Целые участки пляжа стали сдавать в концессии знающим людям: профессиональным гостиничным сетям из Европы. А сам городок-курорт выделили в «особый муниципалитет». Въехать туда можно только через КПП. Автоматически въездные — иностранцы, а также очень немногие отстоявшие свою прописку на Варадеро местные жители. А если въезжает кубинец со стороны — то только при предъявлении доказательств, что едет он именно отдохнуть, а не попрошайничать, не заниматься проституцией и т. д. Обычно просят показать наличные и записывают номера машин.
И вот сидим мы на Варадеро в, возможно, самый драматичный момент кубинской истории конца XX века. «Гуантанамера, гуахира гуантанамера» — с соседнего пляжа разносилась знаменитая песня о крестьянке из Гуантанамо, которую зачарованно слушали иностранные туристы. А в это же самое время с других пляжей в сторону США отчаливали сотни жителей другого, параллельного кубинского мира. На самодельных плотах из дефицитных автомобильных шин, досок и вообще любого подручного материала.
Естественно, такие плоты представляли собой конструкции крайне хлипкие. До берега США всего-то 90 миль, но преодолеть их всегда было трудно. Как раз здесь в горловину Флоридского пролива врывается Гольфстрим, чтобы вырваться в открытую Атлантику. Плоты либо уносило в открытый океан, либо они разваливались. Людей с таких плотов подстерегали акулы. Уже к июню девяносто четвёртого была превышена цифра за весь предыдущий год, когда Остров свободы покинули 1117 человек. По американским данным, в проливе погиб каждый четвёртый перебежчик. По кубинским данным, каждый третий. То есть счёт погибших шёл на сотни.
Но даже эту ситуацию Фидель обернул себе на пользу!
Когда вертолёт или катер береговой охраны США подходил к очередному плоту с перебежчиками, который всё-таки добрался до американского берега, оттуда часто кричали: «Нам нечего есть!» А потом, спохватившись: «Мы против Фиделя!»
Американцы прекрасно знали, что перед ними — в основном эмигранты экономические. Диссидентов они и сами знали в лицо. Но деваться американцам было некуда. Принимать они должны были всех. По своему же закону 1966 года. По этому закону, любой ступивший на американскую землю кубинец автоматически получал статус политического беженца. Пока прорывались единицы, всё было красиво. Но вот когда побежали сотни и тысячи...
