— Он о вас никогда и не слыхивал, — злобно прошипел доктор Плюкер мне на ухо, прикладывая черного червя меньшего размера на потное чело своего пациента и еще одного — на его правый висок. — Любому дураку это понятно. Из-за вашего присутствия у господина поверенного начинается воспаление мозга! Его отстранили от расследования дела. Уволили! Заставили подать в отставку. И он полагал, что на его место нашли опытного специалиста. Неужели у вас нет ни капли сострадания, сударь?
Внезапно Рункен стал ловить ртом воздух. В глотке у него забурлила мокрота, и он громко закашлял, а затем сплюнул в миску, которую поднес ему врач.
— Не изнуряйте себя, сударь, — взмолился доктор. И, бросив на меня через плечо взгляд, исполненный враждебности, воскликнул: — Умоляю вас, сударь!
— Я не виноват в том, что он болен, — упрямо ответил я и осекся, не зная, как продолжать. У меня, естественно, не было ни малейшего желания ухудшать состояние несчастного. — Я наделен полномочиями от самого короля. Господину Рункену известно об убийствах более, чем кому-либо. Мне нужна его помощь.
Доктор Плюкер воззрился на меня с нескрываемой ненавистью.
— Господину Рункену необходим покой. Тех волнений, которые вы ему доставили, я полагаю, для одного дня более чем достаточно. Оставьте же его!
Но если врач спешил как можно скорее закончить наше общение, то его пациент был явно намерен продолжить разговор. Он схватил меня за рукав и потянул вниз. Пришлось опуститься на колени рядом с ним. Пиявка у виска заколыхалась и изогнулась, раздувшись от крови больного. Она соскользнула на его щеку, и врач поспешно снял ее.
— Идите в здание суда, — произнес поверенный слабым голосом. — Попробуйте… сделать то, что я не смог сделать.
Он откинулся на подушки, закрыв глаза и отчаянно ловя ртом воздух.
— И уж тогда ему наверняка придет конец, — запротестовал доктор Плюкер, без всяких церемоний отталкивая меня от стула и усаживаясь на него, чтобы проверить пульс пациента.
Я отошел в сторону, пребывая в полнейшем смятении, и стал наблюдать за отчаянными усилиями врача спасти больного.
— Но вы ведь должны знать, с помощью какого оружия они все были убиты! — крикнул я.
Смятение сменилось отчаянием, когда я увидел, что поверенный Рункен закрыл глаза и скорее всего впал в глубокий обморок. Черви у него на лице и висках извивались и копошились, словно на картине, изображавшей Медузу Горгону, которую я когда-то лицезрел во Флоренции.
— Неужели вы не видите, в каком он состоянии? — заорал доктор Плюкер, схватив меня за руку и буквально выталкивая из комнаты. — Я вынужден приказать вам удалиться отсюда немедленно!
