— Насколько я помню, поверенный Рункен перенес апоплексический удар, не так ли?
— Совершенно верно, сударь, — ответил Кох. — Должен заметить, что герр Рункен был превосходным поверенным.
Я сделал вид, что не заметил намека, заключенного в неуклюжем комплименте сержанта в адрес своего бывшего начальника.
— И сколько времени он болей?
— До вчерашнего дня отличался завидным здоровьем, сударь. Герру Рункену сделалось дурно в кабинете, и приглашенный врач сразу же определил причину — апоплексический удар.
Кох указал на очаровательную виллу розового цвета с маленьким, засыпанным снегом садом, расположенную поодаль от дороги.
— Вон там его дом, сударь. Прямо напротив Крепости на противоположной стороне площади, как вы изволите видеть. Суд располагается там же. Работа была для него всем.
Я проследовал взглядом в том направлении, в котором указывал короткий толстый палец Коха. Он прочертил дугу по обширному, занесенному снегом пространству и прошелся по громадному зданию из серого камня. Зубчатые стены, бойницы, сторожевые башни — великолепное и устрашающее зрелище. Массивные центральные ворота с опускающейся решеткой удивительным образом напоминали крысоловки, очень популярные в Пруссии. Узкие будки по обе стороны от ворот занимали часовые в серых зимних камзолах и черных киверах на меху. Солдаты стояли как вкопанные, не шевелясь, устремив взор прямо перед собой, прижав к широким плечам длинные мушкеты.
— Полагаю, что мне придется проводить там много времени, — произнес я с некоторой настороженностью.
Здание производило впечатление архитектурного кошмара. В то же время, напомнил я себе, оно символизирует безграничную государственную власть и могущество, коими я смогу воспользоваться в своем новом положении.
— Я провожу вас туда в назначенное время, — кратко уведомил меня Кох, направившись широкими шагами по направлению к вилле, то и дело спотыкаясь из-за поспешности и чуть ли не по колено проваливаясь в глубокий снег.
Когда я подошел к двери, сержант тремя короткими ударами бронзовым молотком предупредил о нашем приходе. Никто не открывал, и Коху пришлось постучать еще раз.
— Герр Стиффениис к его превосходительству, — провозгласил Кох бледной молоденькой горничной, открывшей дверь.
Служанка на короткое мгновение подняла глаза на меня, затем вновь опустила их.
— У хозяина доктор Плюкер, — пробормотала она.
— Как себя сегодня чувствует герр Рункен? — спросил сержант, и в его голосе слышалась искренняя озабоченность.
