— Вы сами-то видели тела, Кох? Вам известна причина их смерти?
— Нет, сударь.
— Значит, даже вы, уважаемый сотрудник полиции, ничего не знаете о том, каким образом погибли эти люди? Может быть, об их смерти ходили какие-то слухи? Жертв зарезали, задушили или забили до смерти?
— Вы хотите сказать, что в актах нет упоминания об орудии убийства? — Сержант был совершенно искренне удивлен. — Я, конечно, могу понять необходимость сохранения тайны следствия, но мне трудно объяснить тот факт, что даже вам, сударь, не предоставили достаточно полную информацию. Впрочем, вы правы, город полнится самыми разнообразными слухами.
— И какими же?
— Мне было бы крайне неудобно пересказывать подобные глупости столь рационально мыслящему человеку, как вы, сударь, — ответил Кох с подчеркнутой насмешкой в голосе.
— Вы издеваетесь надо мной?
— Я вовсе не хотел вас оскорбить, сударь. — Сержант снял треуголку, и у него на лице появилось выражение искреннего сожаления. — Народ в Кенигсберге говорит, что это дело самого дьявола. Ходит слух, что смерть наступила быстро и была очень страшной.
— И что же еще говорят?
— Да все одни бабьи пересуды, — ответил Кох с неожиданной серьезностью. — Какой вам прок от подобных бредней, сударь?
— Давайте, рассказывайте то, что считаете бреднями, сержант Кох. А уж судить о том, достойны ли они доверия, позвольте мне.
Он откинулся на спинку сиденья и мгновение размышлял.
— Говорят, что та женщина, которая нашла тело Яна Коннена, видела и орудие убийства.
— Вот как?
— Да, так говорят, — поспешил уточнить Кох.
— И что же, как говорят, она видела? Каким оружием воспользовался дьявол?
Сержант Кох взглянул на меня, и странная улыбка искривила его уста.
— Своими когтями, сударь.
— Когтями, Кох? Что это, по-вашему, значит?
И вновь явное нежелание продолжать разговор на начатую тему отразилось у него на лице.
— Вам будет лучше все разузнать у поверенного Рункена, сударь. Вряд ли я смогу вам растолковать как следует.
— Мне бы хотелось узнать, что думаете вы, герр Кох. Я, конечно же, постараюсь узнать мнение поверенного Рункена при первой возможности.
— Могу рассказать вам лишь то, что слышал, герр Стиффениис, — ответил Кох, заерзав на сиденье и вновь водрузив треуголку на голову. — Убийства были совершены крайне необычным способом. Все свидетельствует об этом. Все факты…
— Какие факты, Кох? — прервал его я. — В том, что я прочел, мне не попалось ни одного сколько-нибудь значимого факта!
