— Нет, ещё рано, — буркнула Данка. — Просто мама, наверно, хочет покататься на яхте и приготовила ужин пораньше. И вечно вот так.
Обе девочки бросились бежать, Здишек за ними. Андрейка тоже попытался сделать несколько решительных шагов, но испугался, что потеряет свою драгоценную ношу, и медленно поплёлся в хвосте.
— И так и этак — всё равно нам попадёт, — громко сказал он жучку. — Ведь они — взрослые, а у нас на ногах ссадины, и руки выпачканы в смоле. Да ты вот ещё тут у меня…
Андрейка еле передвигал ноги. Но, смирившись с судьбой, которая всегда устраивает так, что взрослые кричат на детей и не любят разводить у себя дома жуков, снова запел:
Жучок ходит-бродит у меня по пальцу… Рам-пам-пам!
* * *
Данка была права: сразу же после ужина взрослые взяли из сарая паруса и отправились к озеру.
Следом за ними поползло и солнце, спускаясь всё ниже и ниже к воде. Тень старой липы протянулась наискосок от калитки через весь двор, и можно было, не влезая на дерево, попрыгать по самым большим его сучьям. В доме стало тихо и пустынно.
Когда стемнеет, надо будет пойти в комнату, посмотреть на часы; если уже восемь, — лечь спать. Ну, а пока можно делать всё что угодно, можно бегать, шуметь, кричать. Здишек засунул два кирпича в ржавую железную трубу и пустил её по ступенькам крыльца с криком:
— Внимание! Все в убежище! Летит атомная бомба!
Труба с адским грохотом ударилась о бочку, разбрызгивая по сторонам струи чёрной сажи. Данка свистнула и убежала, делая вид, что ужасно боится.
А Кристя запела:
Андрейка сломанным удилищем выгоняет с огорода кур, которые проявили явно враждебные намерения в отношении его жучка.
Азор лает без всякой необходимости.
Иначе говоря, одновременно вершится сотня таких дел, о которых даже и помышлять нельзя, когда старшие дома. Никто из ребят не видит, однако, что за ними внимательно следит одна пожилая крылатая особа — делегат Совета Лесных Зверей, увенчанная сединами и умудрённая житейским опытом Сорока. Она сидит на заборе и понимающе смотрит на шумную беготню, время от времени прищуривая то один, то другой утомлённый старческий глаз.
Понемногу небо окрашивается в багряный цвет, дневное светило прячется за лес, а ребячьи забавы постепенно утихают и прекращаются вовсе. Наконец все рассаживаются во дворе, там, где нет травы, но зато есть песок и в нём можно копаться сколько угодно.
— Они уже далеко отплыли, — напоминает Данка.
