зларич. Теперь, спустя двадцать лет, за которые Стефани ни разу не назвала его Де Коз, она прочла, что он написал, и спросила:
— И это все, что с тобой хоронить?
— Да, — ответил он, не отрываясь от своего занятия.
Тип надгробия:
«Военный», — написал он.
Отрывок из Писания, который надлежит прочесть:
«Псалом 23», — написал он.
Музыка, которую надлежит исполнить:
«Что-нибудь бодрое», — написал он.
— Ральф, бодрое, ты уверен? — спросила Стефани.
Тем временем в других частях Форт-Райли другие солдаты и офицеры тоже готовились. Дописывали завещания. Составляли доверенности. Проходили последние медицинские обследования. Слух. Частота сердечных сокращений. Кровяное давление. Группа крови. Посещали медицинские инструктажи, где им говорили: «Мойте руки. Пейте бутилированную воду. Носите хлопчатобумажное белье. Берегитесь крыс». Надевали бронежилеты, проходили в них осмотр на ветру при нулевой температуре: ремешки, говорили им, затянуты слишком слабо, в результате керамические пластины для защиты от снайперских пуль с высокой пробивной способностью на дюйм смещены, к тому же эластичные бинты и жгуты находятся не там, где надо, — словом, ты, считай, уже труп. Им объясняли, как бороться со стрессом и мыслями о самоубийстве; армейский священник втолковывал им: «Это важно. Если вы не готовы умереть, то должны к этому прийти. Если вы не готовы к гибели, то должны стать готовыми. Если вы не готовы видеть, как гибнут товарищи, то должны стать готовыми».
Были ли они готовы? Кто мог это знать? В большинстве своем они впервые отправлялись нести службу в боевых условиях, для многих это был первый в жизни выезд за границу. Средний возраст батальона — девятнадцать лет. Мог ли девятнадцатилетний парень быть готовым? Например, девятнадцатилетний солдат Данкан Крукстон? Он собирал вещи в своей маленькой квартирке, с ним были мать, отец и юная девятнадцатилетняя жена, и вдруг зазвонил телефон. «Похоронить», — ответил он. «Боевой гимн республики», — сказал он. Через десять минут он положил трубку. «Только что спланировал свои похороны», — беспечно бросил он недоумевающим родителям и молодой жене, но был ли Данкан Крукстон готов?
А самый младший солдат батальона, которому было только семнадцать? «Так точно», — отвечал он всякий раз, когда его спрашивали, готов ли он, но раньше, когда слухи об отправке только начали ходить, он отвел в сторонку своего взводного сержанта — старшего сержанта Фрэнка Гитца — и спросил, как ему быть, если он убьет кого-нибудь. «Засунь это в темный угол и не вытаскивай, пока ты там», — ответил Гитц.
