— Все кончено, Кемаль.
Яркий луч фонаря здоровяка упирается в лицо, заставляя жмуриться, в ответ дрожит хриплый голос:
— Где она?
— В аду. Опусти фонарь, напарник. Слепит.
Ага, уже соображает — свет уходит вниз.
— Искандер?..
— Кранты ей, брат.
Механически он поднимает выпавший из рук фал и вспоминает:
— Командир!..
Понимаю и я. Черт! Ахмет оставался один!
Стуча ботинками по дорожке, бросив тележку, несемся к вагону. Свет горит, но навстречу никто не выходит. Кемаль распахивает дверь. Бледный до синевы командир с «Береттой» в руке неподвижно сидит у лампы.
— Ахмет!..
Здоровяк подскакивает, выдергивает из безвольных пальцев ствол, встряхивает товарища. Остановившийся взгляд командира медленно оживает.
* * *
— Она была певицей. Вздорной и своенравной, с отвратительным характером. Впрочем, пела тоже так себе.
Я не спеша рассказываю, а Кемаль и, хлебнувший коньячку из заныканной фляжки и почти вернувшийся к привычному состоянию, Ахмет внимательно слушают.
— На месте станции Олвич находился театр, а публика центра Лондона очень разборчива. Получив в очередной раз вместо оваций неодобрительный гул и свистки, она вернулась в гримерку и повесилась. В душе было столько ненависти и черной злобы, что получила личным адом жизнь привязанного к этому месту привидения.
— Когда это произошло?
— Сто тридцать лет назад.
— Искандер, откуда ты это знаешь?
— Командир, я не первый раз встречаюсь с призраками. Хочу огорчить вас, парни — наверняка, не в последний.
Двойное: «Что?!» прозвучало в один голос.
— В общем, я снял с нее информацию. Много личного, чуть-чуть по метро. Главное — она тут не одна.
— Песец. Эта тварь чуть всю душу не вытянула…
Ахмет, вспоминая, кривится, еще раз отхлебывает, передает в ответ на просящий взгляд фляжку здоровяку. Тот тоже делает глоток.
Когда привели в чувство командира, я, оставив с ним Кемаля, сходил за тележкой и вещами. На месте исчезнувшего призрака не было ничего — ни следов, ни праха. Только непотревоженная вечная пыль метро. Вернувшись, застал парней уже оклемавшимися и в относительной норме.
— Стояла у окна, смотрела и выла… Я думал — сдохну. Хорошо, что вы быстро управились.
— Все сделали, командир. Труба встала, как родная. Идеальная маскировка.
— Хорошо. Спасибо, Кемаль. Вопрос сейчас в другом — что делать, если еще заявятся… эти?
— Придут — урою.
Парни смотрят изумленными глазами. А я знаю точно — уничтожу, как и эту воющую жабу.
— Искандер, я тебе верю. Но как нам быть, если придется разделиться?
