Прежде всего реакция обрушилась на российский пролетариат. В царских застенках томились большевики. На заводах и фабриках рабочие помнили 1905 год. Пролетариат России и его большевистская партия были полны несокрушимой веры в победу революции. Эту веру не могли сломить ни пытки, ни тюрьмы, ни каторга, ни ссылка. И в годы свирепой полицейской реакции Ленин и его соратники продолжали готовить партию и пролетариат России к новым, победоносным боям.
Тяжелые испытания только закаляли настоящих большевиков. Свердлов говорил, что тот, кто сохранился в годы реакции, тот сохранился для революции навсегда. Именно такими были выдающиеся большевики.
Это были удивительные люди. Они знали, как говорил Николай Бауман, что если активно работать, то можно рассчитывать на два-три «чистых» месяца, когда еще нет слежки. Потом, когда шпики нащупают след, месяц-другой длится игра с ними в кошки-мышки, ну, а затем, конечно, провал, если не уехать за границу.
Профессиональные революционеры вели счет не по годам, месяцам, дням, а по часам. Каждый час — революции! Не удивительно, что, став наркомами, командармами, секретарями губкомов партии, они работали за двоих, за троих. Они умели ценить время и использовать его.
Однако кончались «чистые месяцы». Тюрьма. Одиночная камера. Каменный мешок для удушения воли, разума, энергии. Тюремные стены не пугали истинных революционеров. Все их внимание, все силы переключались на душевную и физическую тренировку, на создание строгой и дисциплинированной организации, на связь с волей, с товарищами, на самообразование. Они учились в тюрьмах, прошли тюремные, ссыльные университеты. В ожидании смертного приговора Фрунзе изучал английский язык. Ленгник занимался в ссылке философией, вел оживленную переписку с Лениным о кантианстве, о гегельянстве. В Варшавской цитадели пополнял свои знания Дзержинский. И Свердлов не терял время в тюрьме попусту, не падал духом, много читал, не переставал действовать как большевик-организатор.
Новгородцева-Свердлова пишет в своих воспоминаниях, что Свердлов наладил политическую учебу в пермской и екатеринбургской тюрьмах. Здесь были и беседы, и диспуты с меньшевиками, и обсуждение насущных вопросов партийной жизни: решений V съезда РСДРП, отношения к III Государственной думе.
Уральские рабочие-большевики вспоминают, как много дал им Свердлов в тюрьме. Старый коммунист П. М. Быков вспоминал впоследствии, что Яков Михайлович и в тюрьме был тем профессионалом-революционером, пропагандистом-болыневиком, каким он был на воле: читал лекции, проводил беседы, устраивал диспуты с эсерами.
