Вчера я посадил свой кораблик на выжженный участок земли на окраине города, отмеченный высоким красным обелиском, на вершине которого развевалась белая полая штуковина, которую Лилл назвала ветровым конусом. Это древнее устройство использовалось в аэропортах для определения направления ветра, в нем не нуждались космические корабли, но оно отмечало посадочную площадку.
Возможно, обитатели Черводрева и пользовались глайдерами, но я не заметил ни одного, а единственным летательным аппаратом оказался наполовину разобранный грузовой корабль. Бородатые парни в грязных комбинезонах из жесткой ткани резали старый корпус на части, грузили их на деревянные ручные тележки и катили в сторону низкого кирпичного здания. Все это больше походило на свалку, чем на космопорт.
— У них нет доступа к металлам, — напомнила мне Лилл.
— Безусловно, — согласился я. Даже обычные металлы здесь редкость, вот почему я привез с собой слитки меди, олова и алюминия — вместо денег.
На некотором расстоянии я заметил огромные сети, натянутые на высокие шесты. Мне также удалось разглядеть маленькие фигурки (благодаря улучшенному зрению) — мальчишки и девчонки, разбившись на пары, при помощи небольших сетей ловили влекомые ветром листья. Те ныряли вниз, а потом вновь взмывали в воздух, и это навело меня на мысль о том, что каждый несет в себе небольшой электрический заряд, а благодаря ионизации атмосферы заряды дольше остаются в воздухе.
Черводрево находится на низком уровне технического развития, сообщила гипербиблиотека. Тем не менее его жители участвовали в межзвездной торговле.
Мое появление привлекло внимание почти всей команды, разбирающей старый грузовой корабль. Прически у них были самые разные — от длинных локонов до короткого ежика. У двоих я заметил инструменты, напоминающие пилы с мономолекулярными лезвиями. Такие штуки режут сталь, как проволока — сыр. Я представился: Пламенный Лис из Института ксеноботаники на Мондеверте. Могу ли я оставить здесь свой челнок и тому подобное?
Лилл, успевшая изучить язык Черводрева, вела переговоры. Я предоставил в ее распоряжение свои голосовые связки, язык и губы.
Нас приветствовали в мире Черводрева и предлагали чувствовать себя, как дома.
— Прошу извинить мое любопытство, но что произошло с командой этого корабля? — спросил я.
Старший из рабочих заверил меня, что корабль уже давно непригоден для полетов и оставлен экипажем, улетевшим на челноке. С моим челноком все будет в порядке. Черводрево посещают не так уж часто, в особенности ученые, так что никто не станет рисковать — «Мы не хотим остаться в изоляции».
