у меня нет желания возвращаться к нему снова, чтобы лишний раз пожалеть себя. В телесериале «Duty Free»
[23] описана и оборотная сторона медали. Сегодня я смотрю на этот неудачный брак другими глазами и вижу двух молодых и неловких людей, которые несмотря ни на что, вопреки обстоятельствам, хотя и безрезультатно, но пытались достучаться друг до друга. Так как моя первая жена преуспевала на работе, ее никогда не было дома, и я немало сделал за годы нашего брака. В перерыве между посадками и взлетами она родила ребенка, который изменил жизнь каждого из нас. Со временем он требовал все больше и больше моего внимания. Как ни странно, именно это способствовало возобновлению моих отношений с Мод. Она сама нашла меня, предложив, довольно неловко, детскую одежду. Про книгу она больше не вспоминала. Пройдет еще много лет, прежде чем мы сможем снова заговорить о ней.
Зато другие обсуждали ее более чем активно. Если Мод находила ее посредственной и малодушной, то, скажем, человек, названный мною Стене Форман, придерживался совершенно другого мнения. В книге он был представлен как газетчик, интриган и проныра. «Дело Хогарта» замяли так быстро и эффективно во многом именно благодаря ему. Я говорил открытым текстом, что он брал взятки от концерна «Гриффель» и Вильгельма Стернера, что он действовал за спиной у Лео Моргана и собирал с помощью жадного до правды поэта отличный компромат. Стене Форман знал, как использовать дешевые сенсации еженедельных таблоидов с выгодой для себя. Он был не из тех газетчиков, кто жаждет наград и премий за смелое журналистское расследование.
В действительности из описанных мною людей я знал его хуже всех. Мы виделись несколько раз; он знал, кто я такой, но виду, как и положено, не подавал. Возможно, поэтому ему от меня досталось немного больше, чем всем остальным. Во всяком случае, он позвонил мне по телефону и после вкрадчивого и невнятного вступления, которое далось ему не без труда, не выдержал и устроил мне настоящую выволочку. Между прочим, он известил меня о том, что уже нанял адвокатов и собирается подать на меня в суд за клевету.
— Любому понятно, что это я, — сказал он.
— Если даже вам хватает ума это признать… — заметил я, и этого было достаточно, чтобы решить проблему.
Я не стал продолжать разговор, решив, что он полный придурок. Этим все и кончилось. Он больше не звонил мне, а когда через несколько лет после этого случая я спросил о нем в редакции одной газеты, никто не смог мне сказать, куда он пропал.
