Одиноко сидящему у догорающего костра Мунку, кто-то бросает пачку черствых галет.
После обеда, а точнее ужина, поскольку незаходящее солнце висит у западной кромки горизонта, егеря разморено сидят на плащ-палатке, дымят сигаретами и лениво переговариваются.
Основной предмет беседы - несколько связок, найденных в саамском жилье песцовых шкурок, среди которых три необычно редкие - коричневые с серебристым отливом. Это, так называемые «голубые» песцы, при виде которых даже невозмутимый Мунк оживился и зацокал языком. Они уже упакованы в мешок, и по указанию Кранка помещены в кабину бронетранспортера. Егеря гадают - поделится с ними прижимистый фельдфебель или нет.
А тот, провожаемый их завистливыми взглядами, неспешно идет к чуму, в котором спрятались дети, откидывает полог и исчезает в нем.
Спустя минуту из жилища доносится громкий ребячий плач, а чуть позже душераздирающий крик девочки.
- Ну и хваткий парень наш командир, - ухмыляется громадный ефрейтор, - всегда найдет, где поразвлечься. Солдаты гогочут и отпускают сальные шутки.
Через некоторое время крики в чуме смолкают, и оттуда появляется Кранк. Он застегивает штаны и блаженно щурится на солнце.
- Ланге, твоя очередь, ты сегодня заслужил! - бросает он резво вскочившему унтер-офицеру и, присев на корточки у костра, подбрасывает в него несколько веток.
Затем, приказав одному из егерей сварить кофе, забирается в кабину бронетранспортера, пихает себе под голову мягкий мешок с пушниной и, развалившись на сидении машины, погружается в сон.
Просыпается Кранк от металлического щелчка. У открытой бронированной дверцы стоит Ланге.
- Кофе с ромом готов, Ирвин, прошу. И протягивает ему кружку с ароматно дымящимся напитком.
Фельдфебель подносит ее ко рту, делает глоток и довольно щурит глаза:
- Настоящий бразильский.
- Да,- отвечает Ланге, - как в старые добрые времена на Крите.
Допив кофе, Кранк отдает кружку унтеру, закуривает и выбирается из кабины.
Белесый шар солнца совершает свое обратное путешествие по высокому небу. На плащ-палатке, вповалку, храпят его солдаты, а из чума доносятся приглушенные всхлипы и рычание ефрейтора.
- Это наш Гюнтер ублажает саамскую девку, - смеется Ланге…
Рано утром идущая след в след цепочка людей, в сопровождении навьюченных ранцами двух оленей, удаляется в безбрежное море тундр, а у бронетранспортера остается пожилой хмурый водитель, с заросшим щетиной лицом.
