— Алтайцы добрым людям всегда рады. Наш кам говорил с духами, они ему сказали, что проводят вас.
— Это не те ли духи, которые пытались завести нашу Алексию сначала в серую пещеру, а потом вообще в камень?
— Знаю, знаю, о ком ты говоришь. Те духи русских, русский злой дух, алтайский — добрый дух. Наш кам говорил с добрыми духами.
— Но, когда мы шли сюда, нам явно что-то мешало.
— Не знаю, о чем ты говоришь, ешь барана, алтайцы рады добрым людям.
Мне показалось, что этот пастух только прикидывался простодушным и что-то от нас скрывал. Звали его Алаем, так же, как духа места, старичка-лесовичка с картины. «Странно все это…» — думал я, ужиная; впрочем, баранина оказалась изумительной, и я решил, что после трудной дороги мы имеем полное право отложить все заботы до утра.
Ночевали мы в аланчике — в традиционном жилище пастухов Южного Алтая, шалаше, покрытом древесной корой. В центре аланчика был каменный очаг, а прямо над ним — отверстие. Алай рассказал нам, что через это отверстие кам общается с божеством Верхнего мира Ульгенем, а через очаг — с божеством Нижнего мира Эрликом. Я искренне надеялся, что в эту ночь божествам не придет в голову навестить наш аланчик — очень уютный. Его стенки были разрисованы местными пастухами, изобразившими и горного козла, и снежного барса, и оленя, и собаку, и здоровенный белый гриб и, само собой, огромного бурого медведя. И опять меня преследовало ощущение того, что за нами наблюдают…
После сытного завтрака мы с коллегами решили скорректировать наши планы — всем казалось, что Алай что-то скрывает.
— Дорогие друзья! — начал я наше совещание, — в алтайскую деревню нас привело желание найти информацию про чудь, мне же кажется, что Алай ею делиться не собирается.
— Рушель, зачем нам обязательно Алай? Может быть, кто-то другой окажется сговорчивей. Мне кажется, легче разговаривать с женщинами — они больше любят говорить, рассказывать всякие истории, сказки, легенды, предания старины глубокой.
— Конечно, Настенька, вы правы — сразу видно опытного журналиста. Но мне чем-то интересен этот Алай.
— Может, он и есть кам, но скрывает это от нас?
— А зачем ему скрывать, как вы думаете, Александр Федорович?
— Если бы я был камом, Алексия, я бы постарался скрыть этот факт от посторонних, тем более от русских. Не забывайте, что шаманизм и шаманы преследовались с давних времен, как только царь дотянулся до Алтая. А уж о советском терроре можно не говорить…
