А теперь — краткая иллюстрация покаяния в нашей жизни, описанная Станиславом Гундаревым.
«Я был пионером, комсомольцем, коммунистом. Жил я, как все простые люди, в хлопотах, заботах, в поисках, где что-то достать, не думая, каким путем. И гуляли, и веселились, и осуждали других в разговорах. Сквернословил хорошо, многоэтажно, по-русски. В итоге из меня вырос отличный безбожник, воинствующий атеист. Был очень крепок, здоров, силен. К тому же всю сознательную жизнь занимался спортом, и успешно. Но к 50 годам здоровье вдруг забарахлило. Резко упало зрение, повысилось давление, повисла правая рука: висит, силы нет. А главное — отказали ноги. Бегать уже не мог, ходил враскорячку, боль в ступнях и до колен.
Стал искать выход. Читал, примерял на себе. Остановился на закаливании холодной водой, воздухом, босохождении и решил перейти на сырое питание, отказаться от вареного. Однако прочитать — одно, а делать — другое.
Три года я упорно переходил на сыроедение. Моя семья варит пельмени, печет пироги, жарит, парит весь день. А я со своим сыроедением. Устоять перед соблазнами трудно, я бы сказал, почти невозможно. Поэтому продвигался я медленно. А здоровье тем временем ухудшалось.
На 56-м году в моей жизни произошел резкий перелом.
Как-то в руки мне попалась брошюрка в две странички.
Там я прочитал, что Господь Иисус Христос — наш Спаситель. Он пошел за нас на добровольную смерть на кресте, взял на себя все грехи наши. И если кто хочет переменить свою грешную жизнь, — а мы все грешны, — то пусть чистосердечно раскается, и Господь простит его. Я несколько раз прочитал эти слова. Но как это сделать, не представлял.
Вновь повторю, что все почерпнутое в чтении я опробовал на себе. Подумал: хорошо, если Бог есть, Он себя покажет, если нет, то, как я жил, так и буду жить…
До работы мне 1,5 км. Я выходил утром из дома и говорил про себя: „Господи, покажи, какой я мерзопакостный. Не хочу больше делать ничего плохого никому, ни словом, ни делом, ни мыслью“. Так упорно повторял я эту просьбу к Господу утром, пока шел на работу, в течение 5 недель.
По окончании пяти недель я так же, как обычно, вышел из дома и начал свою просьбу. И когда вышел на дорогу, которая вела к работе, то передо мною возник экран размером два на полтора метра. Вроде телевизионного, только без обрамления. Расстояние между мной и экраном было 2–3 метра. И вот, четыре утра подряд, пока я шел на работу, мне показывались фрагменты из моей жизни, в цвете, с голосом, как рекламные ролики. Начался показ с эпизода, когда мне исполнился 21 год, и дальше до 55 лет.
