Если у меня даже папа «иврей», а мама «русская» — тогда что мне делать?
Папин дедушка говорит, что у нас нет теперь ни «русских», ни «ивреев». Теперь все равны, как обещал Маркс.
При царе «ивреев» в Москву не пускали. Было ужасное безобразие. Только купцов первой гильдии. Мой дедушка был купец. Но жил он не в Москве, а в Минске. И там делал махорку «Тройка» для всей русской армии. А махорка — это такой табак, который приличные люди не курят. Приличные люди курят «Казбек». Моя мама курит «Беломор».
Дедушка сейчас совсем не курит. Врачи сказали, что если он будет курить, умрет прямо на улице.
Дедушка не хочет умирать в такое время, когда всем дали свободу. Как обещал Маркс. И теперь живи, где хочешь. Только не делай глупости.
А Дворничиха сказала, что у нас во дворе слишком много «ивреев». И нечего им делать в Москве.
Про меня она долго думала и теперь решила, что я, наверно, все-таки «русский». Хоть папа и подкачал. Потому что беленький. И у меня голубые глаза, как у мамы. А «ивреи» все черные. У них на лбу написано — «иврей»!
У моего дедушки ничего не написано.
У папиной бабушки тоже на лбу не написано. Может быть, они даже не «ивреи»?
Когда один мальчик бросил в меня камнем, Вовка дал ему хорошенько. А Дворничиха сказала, что нельзя бросать камнями даже в «ивреев». Потому что можно разбить окно.
Нашу соседку в Сокольниках зовут Чилевич. Она сказала, что «ивреев» не любят, потому что они умные. А бабушка сказала, что эта Чилевич сама неумная и большая нахалка. Она всегда в магазине лезет без очереди.
Папина бабушка тоже говорит, что умный человек никогда не будет показывать, что он умный, а кругом одни дураки.
Когда я это сказал про одного мальчика во дворе — «дурак какой-то», бабушка на меня накричала. А папин дедушка сказал, что если он на самом деле дурак, то ничего страшного нет. Потому что дурак — не ругательское слово, и говорить надо всегда только правду. Какой бы горькой она ни была.
Дядя Сережа сказал, что я никакой не «иврей» и никакой не «русский». Я наполовинку. Настоящий «ГИБРИД». Если грушу скрестить с яблоком, получается «гибрид». И если пуделя с овчаркой — тоже «гибрид».
А папина бабушка сказала, что это скользкий вопрос.
Я пошел во двор и всем сказал, что я никакой не «иврей», а «гибрид».
На Никицкой все ребята теперь меня так и зовут. А в Сокольниках пока еще никто не знает, что я «гибрид».
У бабушки я сплю в креслах. Вот так — берут два кресла и сдвигают на ночь. А между ними ставят козетку. Один раз во сне я ворочался-ворочался и ка-ак — бабах! Кресла разъехались… и я полетел на пол.
